Священник Владимир Зайцев, руководитель Миссионерского отдела Екатеринбургской епархии: «Институт полковых священников может состояться только при одном условии — если священник будет находиться в части постоянно»

 Екатеринбург,10 мая, «Информационное агентство Екатеринбургской епархии».

 Вернувшийсяиз своей третьей командировки с отрядом спецназа «Урал» в Чечню руководительМиссионерского отдела Екатеринбургской епархии Священник Владимир Зайцев выступилв эфире телекомпании «Союз», ответив на вопросы ведущей программы«Духовное возрождение России» Полины Митрофановой.

 --"ОтецВладимир, какова была цель Вашей командировки в Чеченскую Республику, и насколькооправдано, на Ваш взгляд, присутствие там священнослужителей?"
 -- У нижне-тагильскогоотряда специального назначения «Урал» с 1997 года имеется единственныйв России походный полковой воинский храм в честь благоверного князя АлександраНевского на базе воинской палатки. Я являюсь его настоятелем с 2001 года. Этакомандировка была у меня уже третьей. Достаточно большую часть жизни я провёлтам, два раза встретил день рождения в этих поездках.
 Самая прямаяи непосредственная цель — совершение богослужений в храме, окормление военнослужащих,приведение их к православной вере, создание альтернативной атмосферы, которуюкаждый из бойцов или офицеров видит, наблюдает, проживает ею в рамках несениясвоей воинской службы в таком непростом месте. По опыту прежних поездок, этобыла самая успешная, весёлая, удачная, расставались мы едва ли не со слезами,когда я покидал эшелон. Последнее моё богослужение было Пасхальным, мы служилина перроне в Челябинске в 5 утра.
 Три месяца,с января по апрель, я пробыл в поездке, и можно сказать, что выходных дней у нас не было, мы всё время общались, храм был проходной и заседательной зоной.Кроме того, ежедневно утром и вечером мы совершали богослужения. Как священник,в богослужебном плане я получил массу очень полезного духовного опыта, потомучто, будучи епархиальным чиновником, не всегда удаётся на неделе совершать богослужения,а там не просто вынужденная атмосфера была, а таким образом можно нужно былосоздавать необходимую атмосферу.
 А между службамиу нас в храме всё время были люди самых разных интересов, в день минимум 30человек. Православные приходили на богослужения, почитать что-нибудь вместе,на исповедь. Крестили мы немного, потому что бойцы в отряде в основном крещённые.Мы занимались с отдельными боевыми группами по тому лекционному материалу, которыйя предлагал.
 Приходилии люди неверующие, и иноверцы, татары, башкиры — потому что мы в притворе храмаорганизовали «кофейню», они приходили попить кофе, пообщаться с батюшкой,задать житейские вопросы, вопросы по культуре. Потому что человек живёт рядомсо священником, грех не воспользоваться такой ситуацией, задать «вредные»вопросы, которые у человека появляются. В храм он боится зайти, прийти на службуон не может: «Вера не позволяет». Говорит: «Я мусульманин, но у меня есть интерес».
 У нас быласложность, наступил Великий пост, и я со своим помощником, Максимом Крыловым,который отработал на 100%, хороший сотрудник, студент теолог, постились строгимУставом Великого поста, а бойцы отряда не постились, но, приходя к нам в гости,спрашивали, есть ли у нас что-нибудь нормальное из еды? Соответственно мы должныбыли им как-то угождать, если почитать патерики или жития святых, то увидим,что это нормальная практика православного общения: если человека привели в гости,то надо сначала его накормить, напоить, а потом уже вести с ним беседу. Мы таки старались делать.
 Без ложнойскромности скажу, что наше общение офицерам и бойцам полюбилось, к нам былоочень внимательное, доброе отношение, как со стороны руководства, так и со сторонырядового состава. Жили мы не в офицерской палатке, а в группе материальногообеспечения, спали на одних нарах с солдатами, и они могли наблюдать, как мысебя ведём в этой не очень комфортной обстановке — ведём нормально, нормальныелюди, можно поговорить. Мы там выпускали сугубо информационный листок, которыйкасался только особенностей православной жизни, поскольку не на все вопросымы могли ответить чётко, и не каждый решался спрашивать, мы делали только духовныйматериал. Но потом оказалось, что это востребовано, потому что от священникатам требуются не какие-то развлечения, а серьёзное духовное отношение.
 Почему мыстарались придерживаться строгого Устава Великого поста? Ещё в предыдущую командировкув 2004 году, один из прапорщиков мне заметил: «Батюшка, а Вы поститесьв пост или не поститесь? Раньше я знал священников, которые в путешествии, бывало,и не постились. Вот и начали у нас в отряде атеисты появляться». И мы с того времени подумали, что мы должны показывать образец духовной жизни, а ктодотянется — слава Богу, кто не может, тот, по крайней мере, должен знать, что есть некоторая планка, к которой нужно стремиться, а он может этому соответствоватьили не может, это его личное дело.
 Мы собираемсяподелиться опытом с нашим Военным отделом, немного помочь И.К. Новожилову и духовенству,которое окормляет военнослужащих. Есть специфика, особенности пребывания священникав вооружённых частях. Никогда не нужно забывать, что военные — это люди, которыенаходятся на работе, работа очень тяжёлая, практически круглосуточно, особенно,если это бойцы срочники. Поэтому не всегда есть возможность побывать на службе,прийти на лекцию. Сам священник должен выходить их искать: в палатке, под машиной,в наряде и т.д. Когда мы начали строить свою работу так, оказалось, что этонамного лучше воспринимается, чем в командно-приказном порядке. Именно там я задумался о вопросе, который задавали очень часто наши офицеры: «Что выбудете делать, если введут институт полковых священников?». Я думаю, что кроме того, что у Церкви сейчас нет ресурсов для этого, это будет не очень хорошо,т.к. эта «обязаловка» может очень многих людей оттолкнуть. Эти разговорыподнимаются чаще всего теми людьми, которые настроены против Церкви и противАрмии, для того, чтобы нас столкнуть. А такая форма, когда церковные и военныелюди заинтересованы в совместном жительстве, наиболее идеальна. Есть ещё одинмомент: многое из того, что делают священники в воинских частях, разбиваетсяо то, что люди не видят, как этот человек ведёт себя в обыденной жизни. По-настоящемуинститут полковых священников мог бы состояться только при одном условии, если бы священник постоянно находился в части, тогда была бы большая, серьёзная польза.
 --"ОтецВладимир, солдаты в Чечне хотят окормляться или больше процент людей, которыенастороженно относятся к священнику, предпочитая за чашечкой кофе проводитьразговор с батюшкой?"
 -- СлаваБогу, что за чашечкой кофе военные предпочитали проводить разговор с батюшкой.Потому что, чтобы воцерковить человека, ему нужно показать, зачем это надо,когда окружающая атмосфера совсем не способствует этому. Мат — это нередко разговорныйязык армии, и к этому нужно адаптироваться и привыкать. Как говорить о каких-то нравственных вещах, если я точно знаю, что сейчас этот человек выйдет из храмаи будет со своими сослуживцами общаться на этом языке? Человек находится в коллективе,где не принято делать что-то в одиночку, очень сложно добиться, чтобы верующиевоеннослужащие, а их там очень много, ходили на богослужение в то время, когдаего группа занимается чем-то другим. Это значит, что он сам себя начинает противопоставлятьколлективу. А коллектив готов смириться с этим? Не только офицеры, но и те,с кем он ест, спит, трудится рядом. В армейских кругах есть термин «загаситься»,т.е. уклониться от исполнения какой-либо работы. Очень важно, чтобы наши прихожанене выглядели в глазах своих же бойцов людьми, уклоняющимися от общей работы.Поэтому приходилось лавировать, создавать искусственные условия, договариваться.Для собственного самолюбия, тщеславия можно сказать, что у меня на службе былостолько-то людей из таких-то групп. Но кому это надо, это надо только мне или для моей отчётности, а то, что эти люди потом вернутся в группу, и над нимибудут смеяться — поэтому приходилось следить даже за внутренней ситуацией, котораяскладывалась в разных группах по отношению к нашим постоянным прихожанам.
 Но в концекомандировки получилось так, что в каждой группе было какое-то количество солдати офицеров, которые были нашими постоянными прихожанами. К своему удовольствиюмогу сказать, что над ними почти не смеялись, подтрунивали немножко, но армейскаяжизнь отличается от монашеской, т.е. без анекдота, хорошей доброй шутки там долго не прожить, потому что всё уж настолько серьёзно, что от этой серьёзностизакипит разум.
 Бойцы к намотносились очень трогательно, трепетно, всегда спрашивали, чем помочь, какуюподдержку оказать. Они не знали, как выразить своё уважение, любовь… И мы имвесьма благодарны. Причём не только русские православные, но и мусульмане, хотяможно сказать, что мусульман практикующих в 12 отряде фактически нет. Намазникто не соблюдает, свинину едят, закет не дают и об исламе знают 2–3 слова.Это уровень подготовки, что они получили у себя до службы в армии. И то, что появился хотя бы такой священник, человек, который мог рассказать об исламебольше, чем они знают — это хорошо. Естественно, я не пропагандировал ислам,а всегда говорил: «Мусульмане говорят так, а у православных вот так, смотрите,где лучше, выбирайте».
 Мы не простофункционеры рясы и креста, мы должны быть, прежде всего, христианами изначально.А то, что на нас лежали руки Правящих Архиереев и мы совершаем священнослужение— это то, за что мы дадим ответ, но то, что мы не сможем поставить себе в заслугу.Но каков я человек — об этом Господь спросит в первую очередь, не то, что я был праведный священник и всё делал по Уставу, а, прежде всего, была ли во мнелюбовь, был ли я хотя бы некоторым отсветом истины, которую представляет Христос.Очень важно было избежать такого понятия, как авторитет священника перед военнослужащими,офицерами. Слово «авторитет» всегда подавляет. Если почитать Евангелиеили Деяния Апостолов, то такого слова там не употребляется, там все свидетельствуютоб истине, и в каждом христианине должно быть такое содержание этой истинности,которое располагает. Если человек сам из себя что-то представляет, ведёт праведнуюдуховную жизнь и может что-то дать, тогда к нему прислушиваются, а если он простоавторитет, потому что командир части сказал: «Всем слушать батюшку!»,то на лекции у батюшки лучше всего поспать. Но мы старались такого избегать,потому что, как мне показалось, всё было достаточно интересно, занимательнои полезно.
 --"ОтецВладимир, говорят, в окопах атеистов не бывает, или Вы там с атеистами встречались?"
 -- Дело в том, что не у всех нравственная жизнь, мягко говоря, на высоте. А когда у человекамного грехов, особенно грехов разных постыдных, то это является существеннымпрепятствием для обретения Веры. Были у нас и атеисты, но самое главное былоудержать их кощунство, потому что не нам от этого было бы хуже, а им самим.Особый интерес к храму обострялся, когда отряду было тяжело, в этом плане у нас командировка была не самая успешная, потому что есть потери. Один прапорщикостался инвалидом, ему миной оторвало ногу, а один прапорщик погиб — ДмитрийКовшов из Озёрска. Мы Миссионерским отделом хотим оказать материальную помощьего семье, потому что его жена и четырёхлетняя дочка остались фактически ни с чем. Дай Бог, чтобы озёрские власти им помогли, но в этом плане каждый военнослужащий,выезжающий в Чечню, остаётся незащищённым. После таких событий люди приходилив храм, ставили свечи за него и за себя, старались внимательно относиться к собственной жизни, хотя понимали, что ведутся боевые действия, мы находимсяна территории, где осуществляется контртеррористическая операция, нужно бытьосторожным вдвойне, втройне. Когда мы собрались ставить крест на другой сторонеущелья, где проживали, в благодарность Богу, что мы есть и были на этом месте,я думал, пусть этот крест стоит, мы в следующую командировку придём, его подновим,подкрасим, там будем совершать молебны, литии. Весь отряд отозвался с большойрадостью, причём на установку креста пошли люди, которых я не видел в храме.И после они сказали: «Батюшка, устраивайте побольше таких мероприятий,мы хотим, просто мы стесняемся. Мы сами к вам не придём, а если увидим, что толпа пошла, мы тоже пойдём».
 --"ОтецВладимир, ощущалось, что Вы находитесь в зоне боевых действий?"
 -- Конечно,ощущалось. Когда первый раз вышли на рынок в посёлок Введено, Максим Крыловочень удивился: на рынке полно людей с оружием — автоматы, пулемёты, гранаты.Это совершенно естественно, как у нас люди ходят с бутылочкой газировки, там все с оружием. Почти каждый день где-то рядом или не очень далеко стреляли.Регулярно из разных мест приходили сообщения: там тех-то убили, тех-то ранили.Но мы находились на территории наиболее охраняемой, за свою безопасность мыникогда не волновались.
 Среди местногонаселения мы приобрели много знакомых. Они нас ждут, говорят: «Мы вам будемрады». Особенно чеченские женщины, у которых мы осуществляли снабжениехозтоварами для храма, продуктами. Когда мы пришли на рынок в первый и второйраз, было удивительно, все женщины сбежались, начали меня фотографировать, снимать,галдеть, говорят: «Никогда живого попа не видели, Вы не переодетый?»Все задавали много вопросов: навсегда ли мы к ним приехали, приглашали остаться,«у нас ту очень хорошие условия, климат, мы вам дом найдём».
 --"Наш отряд«Урал» единственный окормляется или есть ещё такие примеры в Чеченскойреспублике?"
 -- Во ВнутреннихВойсках и Российской Армии нет больше походных храмов, которые бы функционировалипостоянно во время командировок. Сейчас наши соседи — 23-й Челябинский отряд,который возглавил бывший начальник штаба нашего отряда — приступили к работепо созданию храма. Но такой уникальный пример, опыт и практика, пока у нас единственный,поэтому нам есть чем поделиться, есть своя зона и мера ответственности, в силутого, что доброго мы не сделали до сих пор.
 В этом годуотряд отмечает свой юбилей — 10 лет, мероприятия будут в сентябре. Я очень хочу,чтобы к этому времени у отряда и у храма появились настоящие церковные хоругви,как наши церковные отрядовские знамёна, не только с православной символикой,но немного и с символикой 12 отряда, потому что люди любят свою часть, они являютсянастоящими профессионалами.
 Когда мыуезжали из Чечни на бронепоезде, мимо нас проходили части, войска, я даже былпроникнут тем, что я уралец, что я из 12 отряда, и у нас, за исключением техтрагических случаев, слава Богу, всё остальное хорошо. Сейчас 2 группы из нашегоотряда находятся в г. Нальчик, они оттуда выводятся, и в Нальчик, наверное,больше не поедут, а в Введено командировка будет в октябре.

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475