Святитель Николай Сербский

 Пыль
 Садись, Феодул.Давай сядем с тобой, отдохнем от пыли. Спрашиваешь, на что нам сесть? Да сядемпрямо сюда, на дорогу, на пыль! Сядем на то, что давно сидит на нас, – на дорогуюнам пыль, которая нас и утомила. Сядем сами с собой.

Не хмурься, Феодул. Что, тебе не мила эта дорожная пыль? Но посмотри: ведь из этой самой пыли создано и твое тело – самая драгоценная для тебя пыль на свете.Из этой самой пыли созданы все тела, все глаза, все руки, все головы, все сердца;из нее созданы и все звезды.
 Не слышал ли ты на отпевании умерших пес-нопение: «Помянух пророка вопиюща: аз есмь земляи пепел»? Не ходил ли ты по какому-нибудь старому кладбищу среди одинаковыхмогил и не спрашивал ли себя: «Кто тут царь, а кто воин, кто богач, а кто нищий»?Ты видел сравнявшимся в пыли всё, что некогда было из пыли создано неодинаковым.
 К этой одинаковостишагаем и я, и ты – спешно, без задержек, торопимся туда, куда все живое уходит,– в пыль, в пепел, в беззвучный покой, в подножие для новых путников: двуногих,четвероногих, стоногих. Пыль нашего мозга больше не будет думать. Пыль нашегосердца не будет чувствовать. Пыль наших глаз не будет видеть, пыль ушей не услышит,пыль языка не заговорит. Мы будем этой дорожной пылью, на которой мы с тобойсидим и на которую ты так хмуришься, Феодул мой.
 Почему тыхмуришься на эту дорожную пыль, идущий из одного неизвестного города в другойнеизвестный город? Почему ты на нее угрюмо морщишься, а не морщишься на пыльтела своего, глаз, рта, языка, рук и ног твоих? Разве не одно и то же и то,и другое, разве не всё одинаково? Если бы ты был последовательным, то ты одинаковоили любил, или ненавидел бы и ту, и другую пыль или же был бы к обеим равнодушен.
 Испачкаешься,говоришь? Что ты испачкаешь? Одежду тела твоего – одежду одежды твоей? Внешнееможет испачкать только внешнее. Что пачкает, то и очищает. Если жир пачкает,то мыло очищает. А разве вода не та же пыль? Если дорожная пыль испачкает твоиодежды, то вода очистит их. Если же внутри тебя испачкается что-нибудь, то тольковнутреннее сможет очистить это. Но не будем говорить сейчас о внутреннем загрязнениии очищении. Это нечто высокое и далекое. Лучше посидим спокойно, пыль на пыли,и поговорим о пыли.

 Пестрый город
 Посмотри,Феодул, какой пестрый мир окружает нас! Как разнообразно все: сколько цветов,форм, величин. И внизу, на земле, и вверху, на своде небесном.
 Что это все,если не пыль, точно так же как и мое, и твое тело, и мои, и твои глаза, и мое,и твое сердце?
 Воистинуэтот мир – Пестрый город. Кто его построил? Как он его построил? Почему егопостроил? Это три мучительные вопроса, и четвертого не существует. Мы знаемтолько одно: его построили из пыли.
 Высоты и низины – из пыли и пыль суть, горные вершины и долины у подножий гор, леса и утесы, травы и цветы, крепости и дворцы – всё из пыли и всё пыль. И люди; да,и люди. Сидя на этой пыли, на чьем мы лице – кто знает? – сидим, или на чьихглазах, или на чьем сердце? Ведь ветер мог поднять прах мертвых тел и развеятьего по свету. И непременно он сделал это; и непрестанно делает это. Ветер –сила, ни живых, ни мертвых не оставляющая в покое. Ветер внешний и – ветер внутренний.
 И пыль –сила. Собственно, все природные силы содержатся в пыли. В ней и земля, и ветер,и огонь, и вода. В ней магнетизм и электричество. В ней и молекулы, атомы, электроны,протоны, а еще сила притяжения и отталкивания. Пыль незаметно принимает лучи,идущие от светил вселенной, и незаметно сама лучится, словно принимает чей-то дар и шлет свой ответный подарок или слышит чье-то приветствие и отвечает на него. Говорят, что если бы кто смог понять пылинку, тот понял бы вселенную.До сих пор ее никто не понял. Поймет ли кто-нибудь когда-нибудь? Делением на части и из-мельчением люди хотели понять пыль. Но чем мельче частицы получали,тем к большим тайнам приходили, к большему чуду. Самые мелкие частички однойсоринки пыли – такое же огромное чудо, как самые гигантские звезды во вселенной.Все, что люди видят в телескоп и что они видят в микроскоп, одинаково изумляет.Расстояние между познанным и непознанным не уменьшается никак; нет, оно увеличивается.В лабиринте жизни люди не смогли самостоятельно нащупать ни дверей, ни окон.Приходят без конца к новым поворотам, перевалам и перекресткам здесь, в этомлабиринте мира, но никак не к двери или к окну.
 Есть ли в Пестром городе двери и окна? Есть ли от него ключи и кто держит ключи от Пестрогогорода в своей руке? Это ветхие-преветхие вопросы, ни одно поколение не оставлявшиеравнодушным и никогда не смолкавшие в устах человеческих. Одно только было изовсего этого ясно: мы из праха появляемся и в прах уходим. Колыбель никогда не могла насытить кладбище, а кладбище не могло остановить ветер, чтобы он не развевалего пыль и не брал ее для созидания новых тел.
 Солнце высвечиваетразличия – в темноте все кажется одинаковым. Темная ночь делает одинаковым все,как могила. В такую ночь Пестрый город не пестр. Так и человек проснувшийсявидит различия, а для спящего все одинаково, он как ночь, как могила. Разветы не чувствуешь, Феодул, что и в человеке есть нечто подобное солнцу и тьме?Иначе откуда бы человек имел свойство солнца – различать и свойство ночи – представлятьвсе одинаковым? Что тут главное и что вторичное в человеке? И это тоже ветхий-преветхийвопрос жителей Пестрого города и странствующих в лабиринте. Вопрос, проглоченный,но не переваренный, обдуманный, но нерешенный. Этот вопрос волнует всех, ктодо сих пор, как я и ты, говорит о человеке только как о пыли. Ведь кажется,что пыль человеческого бытия не только пыль, что она скрывает в себе нечто,что не есть пыль; нечто, что иногда выныривает из пыли, как утопающий из глубинводы, что контролирует пыль, что даже властвует над пылью.
 Ах, Феодул,мы должны с тобой направиться в более древнюю пыль. Та, на которой сидим, кажетсяновой, ветром недавно навеянной, и люди на ней еще мало успели поразмышлятьи мало ее тайн выведали. Пойдем же в Индию – матерь всех философий, всех интеллектуальныхпоисков и всех заблуждений, имевших место до Пришествия чаемого Мессии мира.

 Индия
 – Аум, аум,ом, ом, ом! – вся Индия шепчет это слово днем и ночью: горожане и селяне, браминыи парии, мудрецы и простецы, риши и гуру, йоги и факиры, от Цейлона до Гималаеви за ними, от Бенареса до арабской Джабы. На всех челове-ческих языках нет другогослова, которое люди произносили бы чаще и понимали бы меньше.
 Древние толкователиВед, во всяком случае, знали значение этого слова. Ману и Вальмики должны былизнать. А также Будда, который дни и ночи проводил в проговаривании слова «аум»(«ом») и учил своих учеников, как регулировать дыхание при его произнесении.Но река времени, самая бурная из всех рек, топит в своих омутах и уносит в странунедоходимую смысл многих слов человеческих. Люди продолжают их произносить,но уже без смысла, как магическое заклинание; скорее как звук, чем слово, чтобыэтим звуком привлечь к себе счастье и отогнать беду. Так большинство индийцевсейчас и произносит слово «аум». Однако индийские философы и современные толкователиВеданты приводят нарочитое объяснение его: «а» означает всякую тварь, «у» означаетличность человека, «я», «эго», «м» означает отрицание, негацию.
 Следовательно,«это – я – не есть». На что бы я ни посмотрел, что бы я чувствами ни воспринял,все это не я. И о моем теле я говорю: «Это – я – не есть». Ведь тело – это пракрити,материя, прах. А я не превращаюсь в прах. Я в основном состоит из того, что на санскрите называется «жива», «ат-ман» и «прана», то есть душа, дух и ум.Я не умирает со смертью тела. Когда тело умирает, душа входит в другое тело,сходное по карме, то есть по своим поступкам, желаниям и стремлениям, с прежнимтелом. И, таким образом, одна душа появляется в бесчисленных телах и живет,можно сказать, вечно в этом вечном мире. Ведь этот мир бесконечен во времении пространстве. И поскольку в лабиринте этого мира нет ни дверей, ни окон, то душе человеческой некуда деться, кроме как переходить из тела в тело бесконечно.Сам Будда утверждал о себе, что его душа появлялась и жила в этом мире восемьдесяттысяч раз!
 Единственныйспособ освободиться от самсары, этого процесса извечного перевоплощения и существования,сопряженного со столькими страданиями и мучениями, – это, по учению Будды, воспитатьв себе отвращение к жизни и уничтожить всякое желание жить, в каком бы то ни было теле и обличье. Если кому удастся погасить в себе огонь жажды жизни и вырватьс корнем желание чего бы то ни было в мире, то душа его переходит в нирвану,то есть в бессознательное ничто. Оно называется мокша, или мукти, иными словами– освобождение. Освобождение от жизни. Этого освобождения достигают путем изнурительногоаскетизма, не виданного ни в каком ином конце света и не известного ни в какойиной религии или философии. Ради чего совершаются столь тяжкие подвиги и наводящееужас факирское самоистязание? Говорят, ради мокши, ради освобождения. А этоосвобождение есть не что иное, как освобождение от жизни, то есть вечное ничто,вечная смерть.
 Дай, Феодул,мне ореховую скорлупку, и мы вольем в нее всю человеческую мудрость Индии, накопленнуюза тысячи лет: все Веды, весь буддизм, все тантры и мантры, и целую «Махабхарату»,и таинственное слово «аум». В одной ореховой скорлупке помещаются четыре основные,главные идеи всей индийской мудрости, а именно:
 1. Душа не прах и не состоит из праха, а представляет собой особое бессмертное существо,заключенное в прахе тела.
 2. Этот мирбесконечен во времени и про-странстве; в нем пребывают все души, все тела, вседухи и все боги; из этого мира нет выхода.
 3. Кармаопределяет будущую участь души.
 4. Аскетизм– необходимое условие для того, чтобы сложилась новая карма и изменилась к лучшемубудущая участь души, а также для ее окончательного освобождения от тела.
 Все величиеиндийской мысли состоит в упорном утверждении того, что человеческая душа не есть прах, но что она, как носитель жизни, господствует над прахом. Само санскритскоеназвание души («жива») указывает на то, что жизнь заключается в душе, а не в телесном прахе. Это представление, вынашивающееся миллиардами человеческих существв Индии до наших времен, может пристыдить тех европейских христиан, которыедушу считают прахом. Однако индийское учение о вечности и бесконечности мирадостойно слез и сочувствия. Это основополагающее заблуждение повлекло за собойи все другие жуткие заблуждения индийцев. Ведь если этот мир вечен и бесконечен,тогда нет места другому миру. Тогда бессмертной душе некуда выйти из этого мира,и, выходя из одного тела, она входит в другое, и так без конца. Это заблуждение– камень преткновения Будды и матерь буддизма. Но оно опровергается даже современнойнаукой, утверждающей, что мир нашей вселенной ограничен и во времени, и в пространстве,то есть он некогда возник и когда-нибудь исчезнет. Отсюда рождается надеждана то, что в лабиринте настоящего мира могут быть двери и окна в какой-то иноймир, в который души людей, отделившись от тел, могут перейти из самсары мирасего.

 Люди и богикак скоты
 Не можетчеловек, Феодул, унизить себя, не унижая своего Бога, и не может унизить Богаи не унизить себя. Кривая мотыга – позор для кузнеца, и из мутного источникавытекает мутный ручей. У языческих народов унижены и люди, и боги до уровняскотов. Людей режут и жгут, как скотину, в жертву злым богам, а змей, быков,обезьян и птиц обоготворяют, как подлинных богов. Исключения из этого едва можнобыло найти на всем земном шаре в каком-либо редкостном народе до рождения Христа.И даже глубокомысленная Индия не была исключением. Страна самой глубокой в мирефилософии, самой утонченной психологии и самых напряженных человеческих усилий– интеллектуальных, интуитивных и нравственных, Индия бурлила и пенилась многобожескимизаблуждениями не меньше, чем мрачный Египет и поверхностная Эллада или грознаяСирия и Халдея.
 Нигде людине могли подняться до представления о едином, всемогущем и человеколюбивом Боге.Если и начинала где-нибудь искриться вера в такого Бога, сразу возникал противовесЕму – бог безнравственности и разрушения, злодей и человеконенавистник, от котороголюди должны были откупаться немалыми жертвами. Так в Индии появляется Шива,бог разрушения, в качестве равноправного члена тройки: Вишну, Брама и Шива.В Египте Осирис и Исида враждуют из-за злодеяния, совершенного над Гором. В Элладе Зевс часто оказывается беспомощным перед целым полчищем безнравственныхи пакостных божеств. Ему едва удается удержаться у власти и вести интриги противцелого олимпийского цыганского табора. В Персии Ормузд ведет лютую борьбу противсвоего соперника Аримана. В Сирии чудовищный Молох ненасытно глотает людей,бросаемых ему в жертву. На американском континенте и по островам Тихого океанабожества подобны этим, с таким же аппетитом. Обожествление змей – общая чертавсех языческих народов. Явившийся праматери Еве в образе змия смог – по попущениюБожию – навязать себя человеческому роду в качестве обязательного божества.Он научил людей магии и колдовству. Унизившийся сам, он делал все, чтобы унизитьБога и людей.
 Люди принялизлобные внушения змия преи-сподней и возлюбили тьму более света, ложь болееистины, вражду более благотворения; поверили более в жертвы, чем в милость,в каменных и деревянных идолов более, чем в Бога всемогущего, в змей и другихживотных более, чем в единого Творца своего и Господа.
 У некоторыхнародов люди вознесены (если это только вознесение) в разряд богов, особеннопра-вители и герои, ибо не было нигде такого многобожеского пантеона, к которомунельзя было бы добавлять новых богов. Куча мусора не возмущается, когда к нейдобавляют новый мусор. Только истина не терпит прибавления и вычитания. Так,некоторые кесари в Риме были провозглашены сенатом богами и включены в римскийпантеон. Богдыхан, царь китайский, испокон веков считался сыном неба, божеством.Микадо в Японии и сейчас считается божеством и имеющим божественное происхождение.Многие знаменитые самураи за свой патриотизм также были причислены к богам,и над их гробами воздвигнуты храмы и совершаются жертвоприношения. И хотя обоготворениелюдей смотрится несколько лучше, чем обоготворение змей, но и то, и другое исходитот отца всякой лжи и всякого насилия. Все вычислено и направлено на помрачениечеловеческого ума, на развращение сердца и на злотворение; в конечном счете– на приведение в отчаяние и безумие всего человечества.
 И действительно,во время появления Спасителя на земле мир походил на тюрьму и сумасшедший дом;не только походил, но и в самом деле был подлинной тюрьмой для отчаявшихся и домом для сумасшедших. Весь мир лежал во зле. А о чем-нибудь лучшем мирне знал. Ведь ни индийская нирвана, ни эллинский гадес не были для отчаявшихсялюдей никаким утешением. Потому и говорили некоторые греческие философы, в согласиис сивиллами, пророчицами римскими: «Лишь некий Бог может спасти мир».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475