Об отлучении рерихов от Церкви

Я сначала скажу, чем является рериховское движение, а потом поясню свою позицию. Рериховское движение в России — нелегальная религиозная секта оккультно-антихристианского характера.

Нелегальная — потому что не регистрируется в качестве религиозной организации. Рериховские центры по всей стране регистрируются в качестве общественных, культурных, образовательных центров и тем самым получают возможность активно нарушать закон об отделении школы от церкви. В сотнях школ России уже введены обязательные уроки изучения «Агни-йоги» и оккультизма.

Религиозным рериховское учение является хотя бы потому, что выдает себя за синтез всех религий. При этом оно имеет и свой собственный культ, и свои оккультные «таинства». Например, Агни-йога» рекомендует трижды в день кланяться идолам: «Как готовить терафим? Нужно найти помещение, где психическая энергия заклинателя достаточно наслоила пространство и осела на предметах. На определенном месте слагается изображение любого вида из воска или глины или извести… При заклинаниях, как вы знаете, произносились распевы, составленные из странных, порою лишенных смысла слов. Но не смысл, а ритм имеет значение. Безразлично, в каких словах производится поручение терафиму. Нужно наполниться однородным устремлением, творя терафим. Каждый день не меньше трех раз нужно нагружать терафим» (Агни-йога, 421). Итак, Министерство образования России, столь любящее Рерихов, должно рекомендовать учителям не меньше трех раз в день призывать детей поклоняться идолу и, не понимая слов, образовать секту трясунов — «когда каждый мускул сливается в устремлении с нервами и как неделимое целое вибрирует человек» (Там же).

Почему секта? Во-первых, потому, что используется чисто сектантский метод пропаганды: публично заявляется одно (скажем, веротерпимость и верность Евангелию); на деле истинная суть доктрины до времени утаивается от широкого круга людей (как Елена Рерих советует лгать в целях пропаганды — см. в ее письме от 8. 3. 38). Во-вторых, сектантский характер рериховского движения виден и из того, что ни одна из исторических конфессий России не приняла рериховского вероучения и не влилась в соответствующее движение. Рериховцы на деле не смогли объединить верующих людей, богословов, иерархов. Лозунг «единства» был использован лишь для усугубления религиозного раскола людей: среди десятков других религиозных течений возникло еще одно, на деле весьма враждебно настроенное ко всем остальным.

Рериховское учение отнюдь не плюралистично, оно не считает, что есть много путей к истине. Лишь себя оно называет «единственным путем» (Иерархия, 57). «Существует лишь одна Иерархия Света, и, конечно, эта Иерархия и есть Транс-Гималайская Иерархия», — уверяет Елена Рерих (Письмо 30. 8. 35). Христианство — «ложная вера» (12. 9. 39); Церковь — источник тления. Не менее резкие суждения можно найти в письмах Елены Рерих и в «Агни-йоге» об исламе, иудаизме, буддизме, индуизме и ламаизме. А вот как величает своих оппонентов Елена Блаватская (наставница Елены Рерих) в «Письмах Махатм»: «Прежде чем я покину землю, я обещаю себе такое торжество, которое заставит Регионов и его католиков, и Бейли, и епископа Сарджента с его протестантскими ослами реветь так громко, как им позволят легкие» (Письма Махатм, 155).

Все исторически существующие верования человечества с точки зрения Рерихов «ремонту не подлежат» и должны быть заменены теософией.

Рерихи и их ученики не могут найти полной солидарности даже в очень близких им по духу оккультных практиках и теориях. «И Штейнер к концу жизни сошел с пути Света, и храм его был уничтожен разящим Лучом» (Письмо Е. Рерих от 30. 6. 34). Любимый ученик Елены Рерих А. Клизовский поясняет, в чем пагубность ошибки Штейнера: «Западный мир верит в то, что Христос — Единый Сын Единого Бога. Штейнер оставляет во всей силе и это заблуждение». Несет ли в себе рериховское движение дух примирения или нет — прекрасно показывает и история самого движения, расколовшегося на блоки Е. Шапошниковой и В. Сидорова.

Официально рериховцы заявляют, что они сами совсем христиане и готовы исполнять все, что велит «махатма Иисус». Такая ситуация в истории Церкви не нова. Еще пророк Исайя предсказывал: «В тот день семь жен ухватятся за одного мужа, говоря: мы будем есть свой хлеб и будем одеваться в свои одежды, только пусть будем называться твоим именем: сними с нас стыд (Ис. 4, 1). Так и сегодня за имя Христа хватаются даже те, кто в сердце своем противостоит Его благовестию.

Так что же именно антихристианского содержится в учении Рерихов? Для этого надо поставить вопрос: если я как христианин пожелаю войти в рериховское движение и принять за истину догматы «Агни-йоги» — от каких собственно христианских представлений мне надо будет отказаться!

Прежде всего — мне надо будет отречься от Бога. Библия говорит нам о Боге-Творце. Как поэт пишет поэму, так Бог творит мир. Я сам и эта моя статья, или тем более бумага, на которой она напечатана не одно и то же. Так же отличается и Бог от созданного Им мира.

Но по мнению «Агни-йоги» Бога просто нет. «Письма Махатм», составившие основу теософского оккультизма, утверждают: «Ни философия наша, ни мы сами не верим в Бога, менее всего в того, местоимение которого требует прописной буквы. Мы отрицаем Бога как философы и как буддисты» (Письмо 57). Елена Рерих с этим соглашается: «Махатма отрицает и говорит против кощунственного человеческого представления Личного бога. Махатма отрицает Бога церковной догмы» (Письмо от 8. 9. 34 и 12. 9. 34). Она вполне разделяет убеждения «Махатм»: «Мы верим только в Материю» (Там же). По сути, Рерихи проповедуют атеизм, а не религиозный синтез». Бога как Творца, Судию, Искупителя они не знают. Чтобы стать рерихианцем, мне надо будет отречься от понимания Бога как Личности и как Любви, потому что для Рерихов личность — начало зла.

Если я принимаю учение Рерихов — я теряю право говорить Богу «Ты». Мне придется говорить «оно». На место живого, личного, любящего Бога заступает безликий и равнодушный, слепой «закон кармы». «Воздаяние людям за их поступки производит не Существо, хотя бы и очень высокое, хотя бы и сам Бог, Которого можно было бы упросить, но слепой закон, не обладающий ни сердцем, ни чувствами, которого ни упросить, ни умолить нельзя, — пишет А. Клизовский, — человек не может дать ничего закону, чтобы получить от него больше, он не может его любить и не может рассчитывать на ответную любовь со стороны закона. Греческая Фемида говорила древнему греку то, чего не знает современный христианин, что воздаяние за дела производит не премудрый Господь, но слепой и вместе с тем разумный закон. Религиозно настроенный христианин может молиться своему Богу хоть с утра до вечера, может каяться в своих грехах хотя бы каждый день, может разбить себе лоб, кладя земные поклоны, но он не изменит этим своей судьбы ни на йоту, ибо судьба человека складывается его делами, за которые закон Кармы приведет соответствующие результаты, и результаты эти нисколько не будут зависеть ни от молитв, ни от поклонов, ни от покаяния». А о молитве разбойника, о покаянии Марии Магдалины, покаянии Давида забыто? А евангельская притча о блудном сыне ничего не говорит о том, что покаяние может изменить жизнь человека? Разве Христос сравнивал Бога со слепым законом, а не с любящим Отцом?

Итак, каяться не перед кем, да и бесполезно. «Живая этика» налагает запрет на покаяние.

Кроме того как христианин я верую в Иисуса Христа как истинного Сына Божия, Спасителя, своей Крестной мукой искупившего нас от тяжести греха. Для христианина Христос заполнил Собою пропасть, отделявшую нас от Бога. Бог стал человеком, чтобы в нашей жизни мы могли найти Его. Как человек Он умер — чтобы и в нашей смерти мы не оставались одиноки и даже в области смертной мы могли быть близкими ко Христу. Что же думают о Христе рерихианцы? А. Клизовский пишет: «Можно сказать, что христианский Никейский символ веры есть сплошное заблуждение, ни одно из положений Символа Веры о Боге-Сыне не соответствует истине и является результатом фантазии и легенд». Е. Рерих уверяет, что Иисус вообще не был Христом-Мессией: «Христос не был тем, обещанным Писанием, Мессией» (Письмо 30. 6. 34). Христианство для нее -"сектантское воззрение, что лишь благодаря проявлению Христа человечество было спасено от козней дьявола» (3. 2. 39). Для нее это «страшные кощунственные явления: страшное внушение понятия, что крестная смерть Христа спасла человечество от первородного греха» (31. 12. 35). Христианство строится на пасхальной вести: «Христос Воскресе!». Рерихианство утверждает, что веру в телесное воскресение Христа можно объяснить лишь «самоодурением» (17. 2. 34).

Рерихи не приемлют то самое в евангельском свидетельстве о Христе, за что Иисус был осужден синедрионом. Если свидетельство учеников вызывает сомнение у почитателей Рерихов — почему бы не прислушаться к свидетельству врагов? Ведь обвинение, выдвинутое против Него фарисеями, гласило: «Он делает Себя Богом!». И на суде синедрион проявил вполне верное понимание того, в каком именно смысле Иисус называл Себя «Сыном Божиим» — и за это уже приговорили Его.

Не случайно на суде первосвященник разодрал свои одежды — как и полагалось ему делать по закону при слышании богохульства. Он задал вопрос: «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» , не желая прямо сказать «Сын Божий», чтобы не упоминать лишний раз имя Бога. Но Христос отвечает «Аз есмь». Отвечал Христос не по-гречески, а по-еврейски. А ведь «Я есмь» — это и есть по-еврейски «Ягве», Не это ли было тем богохульством, которого не вытерпел первосвященник — произнесение Имени Божия, которое сам первосвященник мог произнести лишь раз в год?

Те же слова мы слышим из уст Христа в Гефсимании — и ви- дим столь же выразительную реакцию. Почему храмовая стража, пришедшая арестовывать Иисуса, в шоке отступила от Него на шаг и упала ниц перед арестантом (Ин. 18, б)? Евангелист нам поясняет вполне ясно: «И когда сказал им: «Это Я», они отступили назад и пали на землю». Очевидно и здесь было произнесено священное Имя. То, что было сказано Моисею в купине неопалимой, ныне говорится предателю и стражникам во тьме Гефсиманской ночи. Нужны ли еще доказательства, что Иисуса судили не за то, чему Он «учил», а за то, Кем Он был!

То, что Христос проповедовал о Себе и то, что Предание именно во Христе видит сосредоточие своего возвещения, никак нельзя примирить с теософской выдумкой, уравнивающей Христа с Буддой. Это теософское уравнение — чисто волюнтаристский акт, насилующий и христианство и буддизм в угоду теософскому церковноборчеству.

В конце концов, Рерих и индуисты искушают тем же, чем и Сатана: они борются со Крестом. Он им не нужен, мешает. Христос Нагорной проповеди им близок, а Христос Голгофы — нет. Голгофа становится или случайностью или спектаклем, призванным выдавить слезу покаяния из людей, вдруг превратившихся в богоубийц. Любая система, которая не в состоянии пояснить уникальный смысл Креста, не является христианской. Она может говорить комплименты в адрес «Учителя Иисуса», даже утверждать его «божественность» (в индуистском смысле) — но так и останется «поцелуем Иуды»…

Лишь полностью игнорируя Евангелие, можно, подобно Елене Рерих, утверждать, что «заветы Христа имеют гораздо больше значения, чем Его происхождение». Сам Христос Свое служение не сводил к роли Учителя. Не перед выходом на проповедь Христос говорит «на час сей Я и пришел в мир», и не после окончания беседы говорит Он: «Совершилось!"

Если бы Христос желал цивилизовать мир, как легко он мог бы родиться сыном императора! Если бы Христос направил свое служение на решение внешних, социальных, материальных проблем, то он установил бы отменные законы.

Он этого не сделал. И это ставится Ему в вину: Он ничего не сделал, этот Богочеловек!…

Все споры I тысячелетия — это не споры об «учении Христа», а споры о феномене Христа: Кто пришел к нам? Именно Личность Христа является истинным содержанием новой веры. Все основоположники других религий выступали не как предмет веры, а как ее посредники. Не личность Будды, Магомета или Моисея была предметом веры, а их учение. В каждом случае можно было отделить их учение от них самих. Но в Евангелии — «Блажен, кто не усомнится обо Мне».

Христианство — это не вера в книгу, упавшую с неба, но в Личность, в то, что она сказала, сделала, испытала. Собственно, «библейская критика» в своем антицерковном триумфализме прошлого века перенесла в христианство критерии, важные лишь для ислама и, отчасти, иудаизма; для Церкви же не столько важна подлинность пересказа слов Основателя, сколь важна Его жизнь, которую подделать невозможно. Сколько бы ни вкралось вставок, упущений или дефектов в письменные источники христианства — для него это не смертельно, ибо оно строится не на книге, а на Кресте.

Христианство так и не стало книжной религией. Христос ничего не писал — в отличие от Моисея и чрезвычайно словоохотливого Будды. Далеки от книжности и апостолы. Даже у Павла нет публицистической предвзятости и азарта, зато явно пренебрежение звонкой фразой и утонченной стилистикой. Христианство хотело быть не словом, а делом и не чувствовало призвания ни к философии, ни к книжной мудрости — в отличие от изначально книжного и философичного буддизма.

Очень характерны неточные цитаты раннехристианских авторов из Писания. Даже молитва Господня передается по разному у разных Евангелистов.

С другой стороны, христианство не стало и религией человеческого аскетизма. Характерно, что при всей важности монашества в Церкви «правила Василия Великого» не заняли место Евангелия, не читаются в храмах, они остаются на третьем месте. В буддизме же именно правила для монахов являются авторитетнейшей книгой — «Патимокша».

Пантеизм Рерихов не совместим с персонализмом Библии. Понимание Христа как просто «Учителя» не согласуемо с учением самого Христа.

Рерихи и теософы, буддисты и оккультисты прекрасно понимают глубинную несовместимость своих учений с Евангелием Христа. Видит эту несовместимость и Церковь. Просто мы действуем немного честнее, чем наши оппоненты, мы не называем себя ни «истинными буддистами» ни «подлинно посвященными эзотериками и махатмами». Мы знаем разницу христианства и теософии, но не маскируем ее. За то, что мы не лжем о своей вере, нас и обвиняют в «нетерпимости».

Помимо всяких доказательств того, на чьей стороне здесь истина, очевидно ведь, что христианин может войти в систему Рерихов лишь через отречение от того, что составляет самую суть христианства, лишь через духовное самоубийство.

Наконец, нельзя не заметить и откровенно сатанинских ноток рериховского оккультизма. Христос говорит о том, что Он сражается с «князем мира сего»: «…ныне князь мира сего изгнан…» (Ин. 12. 31). «Князь мира» — это перевод греческого «владыка космоса». Но именно так называет себя духовный повелитель «махатм». «Планетные Духи», инструктирующие шамбалистов, заверяют, что Бог — это выдуманное чудовище с невежеством во хвосте» (Письма Махатм, 153), «демон мстительный, несправедливый, жестокий и тупой…, небесный тиран, на которого христиане так щедро расточают свое раболепное обожание» (Письма Махатм, 57). «Христианский мир все еще поклоняется Богу в Дьяволе и Дьяволу в Боге» (Письма Махатм, 72).

После этого уже не удивляешься призывам А. Клизовского: «Люцифер, настает время, когда обновить лампу твою!» Не удивляешься, когда Е. Рерих утверждает, что ее материальный «Бог» неотделим от зла (3. 12. 37). Не удивляешься, когда грехопадение Адама и Евы — величайшее и притом позитивное событие в истории человечества (Там же). Не удивляешься даже, когда видишь, что «махатмы» приветствуют переход сатанистов от лозунгов к прямым делам: «В Гималаях мы знаем совершаемое вами, — говорится в письме, привезенном Н. Рерихом советским вождям 20-х годов. — Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и суеверий; вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков; вы разрушили тюрьму воспитания; вы уничтожили семью лицемерия; вы сожгли войско рабов; вы признали, что религия есть учение всеобъемлющей материи; вы признали ничтожность личной собственности; вы угадали эволюцию Общины, вы преклонились перед красотою; вы принесли детям всю мощь космоса. Мы признали своевременность вашего движения и посылаем вам всю нашу помощь».

Что ж, чтобы вступить в рериховскую общину, мне придется отречься от слишком многого — в том числе и от «мучеников, столь обильно поливших кровью русскую землю, когда утверждался на ней тот порядок вещей, который приводил в восторг Рерихов и их махатм. Как соотносятся ясность и истинная Боговдохновенность евангельского учения с рериховским учением, ясно сказал отец Александр Мень (которого вряд ли кто будет обвинять в нетерпимости и ограниченности): «Все это было страшной эклектикой.

Необычайная каша, потому что, с одной стороны — политический миф, с другой стороны — народные легенды, с третьей — какие-то непроверенные слухи о каких-то обитателях Тибета. Я, вероятно, разочарую тех, кто хочет услышать от меня, что христианство готово на синкретизм, компромисс, синтез с рядом восточных идей, которые несовместимы с ним».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475