Причины отречения Императора Николая II от Престола и православное отношение к этому акту

Акт об отречении Государя Императора Николая II от Престола Государства Российского за себя и за сына в пользу Великого Князя Михаила Александровича» явился документом, который не только ознаменовал окончание правления последнего принявшего церковное помазание на царство Российского Государя, но и вызвал немало вопросов, касающихся соответствия последнего волеизъявления Императора Николая II как законодательным принципам российской государственности, так и духовным традициям русской исторической жизни. В качестве внешних факторов, вызвавших к жизни Акт об отречении, которые имели место в политической жизни России, следует выделить прежде всего резкое обострение социально-политической ситуации в Петрограде в феврале 1917 г., неспособность правительства контролировать положение в столице, распространившееся в широких слоях общества убеждение в необходимости жестких конституционных ограничений монархической власти, настоятельное требование Председателя Государственной Думы М.В. Родзянко отречения Императора Николая II от власти во имя предотвращения внутриполитического хаоса в условиях ведения Россией широкомасштабной войны, почти единодушная поддержка, оказанная высшими представителями российского генералитета требованию Председателя Государственной Думы. Необходимо подчеркнуть, что в своем содержании Акт об отречении был предопределен такими особенностями личности и обстоятельствами семейной жизни Императора Николая II как глубокая, исполненная религиозного пафоса приверженность Императора идее самодержавной власти и связанное с этим нежелание быть непосредственным участником важнейших конституционных преобразований монархической государственности, смертельно опасная болезнь сына и реальная перспектива разлучения с ним в случае передачи Цесаревичу Алексею Престола. Следует отметить также, что Акт об отречении был принят Императором Николаем II под давлением резко изменявшихся политических обстоятельств в чрезвычайно короткий срок, и эти условия делали весьма возможной недостаточную согласованность данного документа с основополагающими началами русской государственно-правовой и духовно-исторической жизни.

В основу Акта об отречении, который был подписан Императором Николаем II в ночь со 2 на 3 марта 1917 г., по всей вероятности, был положен текст, составленный 2 марта в дипломатической части Ставки Верховного Главнокомандующего в Могилеве. Подписанию данного документа, безусловно, предшествовали определенные изменения, внесенные в текст самим Императором Николаем II после ряда консультаций как с членами императорской свиты и командующим Северным фронтом генералом Н.В. Рузским, так и с представителями Государственной Думы А.И. Гучковым и В.В. Шу-льгиным, которым и был передан окончательный текст Акта об отречении, подписанный Императором Николаем II и скрепленный подписью Министра Императорского двора графа В.Б. Фредерикса.

Основная идея Акта об отречении была выражена Императором Николаем II следующим образом: «В эти решительные дни в жизни России почли Мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думой, признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном Нашим, Мы передаем наследие Наше брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем брату Нашему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу».

Несмотря на то существенное, в духовном отношении, значение, которое придавалось на протяжении многих веков власти православного Государя в византийской и русской церковных традициях, церковно-канонический статус православного Государя, миропомазанного на царство, не получил сколько-нибудь конкретного определения в соборных канонических установлениях Православной Церкви. В связи с этим рассмотрение правовой обоснованности Акта об отречении с точки зрения церковных канонов не представляется возможным.

В то же время к моменту подписания Императором Николаем II акта об отречении в государственном законодательстве Российской Империи около 120 лет существовал основополагающий законодательный акт, обеспечивающий надежное сохранение законного преемства власти Российских Государей. На основании именно этого закона, которым являлся «Акт о престолонаследии Императора Павла I» от 5 апреля 1797 г. оказывается вполне возможным представить правовую оценку Акта об отречении и определить меру соответствия последнего волеизъявления Императора Николая II принципам государственного законодательства Российской Империи, выразившего в себе как правовые начала, так и духовные традиции русской исторической жизни.

Прежде всего следует подчеркнуть, что сама возможность отречения Российского Государя от Престола по какой бы то ни было причине не предусматривалась Актом о престолонаследии, и в связи с этим отречение Императора Николая II от власти являлось беспрецедентным актом в государственной жизни России со времени вступления в силу Акта о престолонаследии (Эпизод с отречением от прав на наследование Престола Великого Князя Константина Павловича, имевший место в 1821 г., не может в данном случае приниматься во внимание, ибо отречение не являвшегося Государем, но лишь являвшегося Наследником Великого Князя Константина Павловича, получило законодательное обоснование только после официального признания этого отречения правящим Российским Государем Императором Александром I, представлявшим верховную законодательную власть в Российском Государстве).

Не предусматривая возможности передачи Престола Наследнику в каком-либо случае, кроме кончины Государя, Акт о престолонаследии устанавливал четкий порядок определения Наследников, которым должна была передаваться императорская власть. Этот порядок обязаны были соблюдать последующие Государи для того, чтобы, по определению Акта о престолонаследии, «Наследник был назначен всегда законом самим». Таким образом, исключая возможность отречения Императора от Престола, Акт о престолонаследии лишал Российского Государя возможности передавать власть кому бы то ни было, кроме лица, которое являлось в соответствии с порядком престолонаследия, установленным этим Актом, Наследником Престола.

В связи с этим содержавшееся в Акте об отречении положение о передаче Престола Великому Князю Михаилу Александровичу, вместо единственно законного в соответствии с Актом о престолонаследии Наследника Цесаревича Алексея, явилось безусловным нарушением основного законодательного акта в системе Российского законодательства, четко определявшего порядок престолонаследия в Российской Империи на протяжении 120 лет.

Следует подчеркнуть, что столь очевидное противоречие между содержанием Акта об отречении и Российским законодательством могло бы быть устранено самим Императором Николаем II на совершенно законном основании и даже без обсуждения этого вопроса на заседаниях Государственной Думы и Государственного Совета, способного затянуться на длительное время. В соответствии с существовавшей в России законодательной практикой Императору было необходимо предпослать подписанию Акта об отречении издание Манифеста или Указа Сенату, которые бы вносили соответствующие изменения в закон о престолонаследии, т. е. оговаривали принципиальную возможность отречения Российского Государя от Престола как за самого себя, так и за своего Наследника. Однако, находясь под сильным политическим и психологическим давлением, в условиях быстро изменявшихся внешних обстоятельств, о которых говорилось выше, Император Николай II не только не имел реальной возможности предпринять подобные шаги, но даже вопрос о столь необходимых с точки зрения законодательного обоснования Акта об отречении мерах не обсуждался непосредственными участниками подготовки и подписания данного документа.

Завершая рассмотрение Акта об отречении от Престола Императора Николая II, следует выделить три важнейших вывода, характеризующие как правовое, так и историческое значение этого последнего волеизъявления Российского Государя.

Во-первых, отречение от Престола Императора Николая II создавало нарушавший законодательные основы государственной жизни России правовой прецедент произвольного ухода от власти Верховного Главы законодательной, исполнительной и судебной властей, каковым с определенными ограничениями оставался Российский Самодержец и после осуществленных на основе Манифеста 17 октября 1905 г. государственных преобразований.

Во-вторых, отречение от Престола, осуществленное Императором Николаем II за своего сына Цесаревича Алексея, нарушало установившуюся после 1797 г. и обеспечившую на протяжении всего XIX века стабильное развитие верховной власти законодательную процедуру сохранения преемства власти Российских Государей. Результаты этого нарушения не замедлили проявиться, в частности, в тех дискуссиях о преемстве власти Российских Государей, которые после трагической гибели Великого Князя Михаила Александровича и Императора Николая II внесли раскол в круги монархической общественности и способствовали значительному ослаблению авторитета традиционной для российской государственной жизни монархической идеологии.

В-третьих, отречение от Престола Императора Николая II, не будучи обосновано в формально-правовом отношении, оказалось лишенным и реального государственно-политического обоснования. Отсутствие подобного обоснования проявило себя прежде всего в последовавшей 3 марта 1917 г. передаче Великим Князем Михаилом Александровичем вверенной ему Императором Николаем II власти Временному Правительству и фактической ликвидации традиционной для российской государственности монархической формы правления, в сохранении которой наиболее реалистически мыслившие члены Временного Правительства А.И. Гучков и П.Н. Милюков видели важнейшую гарантию от надвигавшегося на страну политического хаоса. Таким образом, важнейшая цель, имевшаяся в виду Императором Николаем II в момент принятия им решения об отречении, предотвращение губительной для страны внутренней междоусобной смуты — не была достигнута, и Россия, лишенная единственно авторитетной и приемлемой для векового сознания народных масс власти православного Государя, неизбежно оказалась ввергнутой в эпоху глубоких исторических потрясений и призрачных социально-политических утопий.

Весьма существенным с церковно-исторической точки зрения недостатком Акта об отречении следует признать полное умолчание в нем вопроса о высшем церковном управлении. Со времени синодальной реформы Императора Петра I в Русской Православной Церкви по существу произошло разрушение канонической системы высшего церковного управления, выразившееся в двухсотлетнем упразднении таких основополагающих начал высшей церковной власти как Поместные Соборы и Патриаршество и в передаче этой власти Российским Государям, остававшимся в Православной Церкви, несмотря на свое царское миропомазание, представителями мирян. В «Основных законах» Российской Империи, изданных в 1832 г., статьи 42 и 43 следующим образом определяли положение Российского Государя в Православной Церкви: «Ст. 42. Император, яко христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния; Ст. 43. В управлении церковном Самодержавная Власть действует посредством Святейшего Правительствующего Синода, Ею учрежденного». Так и не внявший многократно раздававшимся с 1905 г. со стороны епископской иерархии призывам о созыве Поместного Собора и выборах Всероссийского Патриарха, Император Николай II в Акте об отречении не только не дал согласия на созыв Поместного Собора, но своим молчанием о судьбе высшей церковной власти подтвердил незыблемость противоречившей церковным канонам синодальной системы.

Тем самым в критический момент для российской монархии, которая по-прежнему оставляла за собой права высшей церковной власти, Русская Православная Церковь оказалась лишенной как реального покровительства слабеющей монархической власти, так и формальной возможности силами собственной иерархии на основе своих канонических традиций осуществлять независимую от Государства деятельность, направленную на восстановление канонического церковного управления и на противодействие разрушительным тенденциям все более секуляризовавшейся общественно-политической жизни России. После передачи Великим Князем Михаилом Александровичем власти Временному Правительству в русской церковной жизни сложилась совершенно беспрецедентная как с точки зрения государственного законодательства, так и с точки зрения церковных канонов, ситуация, когда Временное Правительство, представлявшее собой группу секуляризованных по своим взглядам государственных деятелей, лишенных, в отличие от Православного Государя, сакраментально подтвержденного церковного благословения на участие в высшем церковном управлении, получило реальную возможность «в управлении церковном действовать «посредством Святейшего Правительствующего Синода», новый состав которого был учрежден Указом Временного Правительства уже 14 апреля 1917 г. Только дальнейшее ослабление власти Временного Правительства, появление 25 июля 1917 г. на посту обер-прокурора Святейшего Синода А.В. Карташева, в отличие от большинства своих коллег по Временному Правительству, учитывавшего церковные интересы, и, наконец, последовательная деятельность русской церковной иерархии, направленная на скорейший созыв Поместного Собора, позволили предотвратить разрушительное для Церкви вмешательство в ее жизнь секуляризованного государства до воссоздания на Поместном Соборе 1917–1918 гг. Патриаршества и других предусмотренных канонами органов высшего церковного управления.

Имея в виду значение Акта об отречении для решения вопроса о возможности канонизации Императора Николая II как страстотерпца, следует подчеркнуть следующие важнейшие особенности прославления Государей-страстотерпцев в русской церковной традиции.

Во-первых, важнейшими основаниями для постановки вопроса о канонизации Государей-страстотерпцев в Русской Православной Церкви традиционно являлись церковно засвидетельствованные факты чудотворений, имевших место при жизни страстотерпца или совершавшиеся после его кончины.

Во-вторых, существенным условием канонизации Государей-страстотерпцев оказывалось признание факта безвинной насильственной смерти страстотерпца, принимавшейся им, как правило, с христианским смирением.

В-третьих, правовая и историческая оценка достоинств и недостатков государственной деятельности канонизовавшихся Государей-страстотерпцев не имела принципиального значения для причтения их к лику святых.

По материалам Синодальной комиссии по канонизации святых

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475