«Стяжи дух мирен…»

«Звериное царство [во все времена] приступает к народам… с вековечным искушением: «все сие дам тебе, егда поклонишься мне»… В ответ на это искушение древнерусские иконописцы с поразительной ясностью и силой воплотили в образах и красках то, что наполняло их душу – видение иной жизненной правды и иного смыла мира».

Князь Евг. Трубецкой

…Мой спутник выглядит несколько непривычно в стенах высшего учебного заведения: поношенный свитер, кирзовые сапоги. Но вот мы поднимаемся по крутой железной лестнице, попадаем в маленькую комнату, и все встает на свои места. Тот, кто бывал в мастерских художников, знает, что это не просто творческая площадка, мастерская становится домом: множество завершенных работ и незаконченных полотен легко уживаются с кухонной утварью на обеденном столе и диваном. В мастерской, куда мы вошли, все традиционно, только доминантой здесь – святой угол: под святыми ликами – Библия. На подрамнике – большая, потемневшая от времени икона Пресвятой Богородицы, ждущая реставрации. Знакомая творческая атмосфера мастерской наполнена особым, возвышенным и сокровенным духом.

Стараясь не помешать работе, мы заходим в главное помещение, где трудятся несколько иконописцев. Чистый дневной свет ровно освещает и почти готовую икону, и карандашный эскиз на ватмане. Благоговейная тишина ничем не нарушается. Для беседы возвращаемся обратно, в маленькую мастерскую, и я прошу художника-иконописца Сергея Леонидовича Кузнецова рассказать о себе.

Сергей рисовал, как говорит, “от начала: бабушка рассказывала, моими рисунками печку топила”, — улыбается он. Жизненная стезя сама выбрала его, а первым учителем стал руководитель изостудии свердловского Дворца пионеров Н.К. Раздрогин. “У него не было личной жизни, мы били его личной жизнью. После этого я понял, что надо обучаться у мастера”, — вспоминает художник. Тогда Сереже Кузнецову довелось испытать искушение славой: иллюстрировал книги, даже зарубежные издания, участвовал в выставках и давал интервью на телевидении, о нем рассказывали газеты. “Как Пикассо говорил, в детстве я рисовал как Леонардо да Винчи, и понадобилось много лет, чтобы рисовать как ребенок”.

Второй школой для Кузнецова стала Москва, куда он приехал после службы в армии. Сергей вошел в творческую среду студентов-художников, штудировал предметы, но поступать в вуз не стал. “При советской власти были диссидентские настроения, презирался официоз, потому что в учебных заведениях было мало профессионального обучения, много было политики,” – объясняет он. Кузнецов искал своего учителя, и его вторым наставником стала монументалист И.И. Лаврова. Для молодого художника открывалась дорога на престижные выставки; он одним из первых начал рисовать на улицах Москвы; сотрудничал со щепкинским театральным училищем, с молодым театром Николая Аверушкина – выполнял эскизы к декорациям. Тогда, в конце 80-х открылся Арбат и художники, до этого «варившиеся в собственном соку», получили возможность для творческого общения.

- Для всех нас это было безблагодатное время. Но все искали истину. Москва была свободнейшая, а мы были дворниками – будущие священники, писатели, художники. 90-й год оказался переломным: все разделились, пришло время, и кто искал истину, тому она открылась. Двое моих друзей стали священниками. А кто-то, наоборот, спился. Третьи стали диссидентами, уехали за границу. В Москве к тому времени уже не надо было оставаться: там все заполонили деньги, и мы все разъехались. Меня Господь привел обратно, в Екатеринбург.

В родной город Сергей Кузнецов вернулся со своей иконой, которую списал с иконы Владимирской Богородицы еще в Москве. Тогда, в Москве, его друг, журналист, пишущий на православные темы, предложил показать работу опытному иконописцу, но художник отказался. «По гордыне, — оценивает он сейчас. – А мог бы оказаться учеником… Жизнь была прожита очень греховно, но по незнанию, а потом, по возвращении в родной город, наступил сокровенный момент».

Сергей к тому времени уже чтил святого Серафима Саровского, драгоценностью стала приобретенная летопись Дивеевского монастыря. Смысл непонятных ранее церковнославянских слов молитвы открывался готовому их принять сердцу. Малая родина подарила ему спутницу жизни – встреча с одноклассницей спустя 20 лет оказалась судьбоносной… И все же – Сергей остро чувствовал, что он падает:

- Мне, жившему долгие годы богемной жизнью, очень хотелось умереть или восстановиться. И я очень сильно помолился об этом батюшке Серафиму…

Сергей убежден, что дальнейшие события происходили по этой горячей молитве… Он чудом остался жив: рука злодеев остановилась в последний момент. Вспоминая этот эпизод, Кузнецов объясняет:

- Сказано ведь: “Дай кровь и прими Дух,” – не может греховный человек приблизиться к Богу иначе, как трудами, страданиями за Христа, или омываясь своей кровью. И я тогда почувствовал себя другим человеком. Дальше была борьба, падения и утешения, но главное – началась молитва. Я понял ключевую формулу: “Прияхом Духа Небеснаго, обряхом Веру истинную, Небесной Троице поклоняемся”, — без этого человек не отличит, где прелесть, где ложь, а где – истина… А как Господь утешает! С женой мы венчались в Дивеево, куда приехали на праздник батюшки Серафима. Кроме супруги я обрел там старого друга: Володя Шикин, тот московский друг-журналист, который всегда был для меня авторитетом, — отец Владимир в Дивеево, — стал моим духовником. Тогда же я получил благословение на иконописание. А по возвращении Господь послал еще одну знаменательную встречу…

* * *

«…Человечество стоит на перепутье… Что же побежит в нем, — культурный зоолгизм или то «Сердце милующее», которое горит любовью ко всей твари? Чем надлежит быть вселенной, — зверинцем или храмом? Сама постановка этого вопроса преисполняет сердце глубокой верой в Россию, потому что мы знаем, в котором из этих двух начал она почувствовала свое национальное призвание…».

Князь Евг. Трубецкой

…Этот вуз – особенный. Может быть, потому, что находится он на Вознесенской горке, — рядом святыни: Храм-на-Крови – покаянная народная молитва, и храм Вознесения Господня, который после многих лет музейного существования снова обрел свою паству от мала до велика. Может быть особенный еще и потому, что к Вознесенскому храму и Уральской государственной сельхозакадемии ведет одна дорога. Только небесно-голубые стены и золото куполов – выше. А ниже дверей академии – другие, выкрашенные яркой желто-сине-зеленой краской двери ночного клуба с поистине символическим названием “Атлантида”… Вуз особенный, это чувствуешь, когда под звон колоколов идешь по его переходам с толстыми старинными стенами, а в них, над арками, выдолблены углубления, — самое место для иконы. На парадной лестнице из модного мрамора — нетрадиционно и живо смотрится огромный пейзаж с пасущимися лошадьми, а в ректорате – живописные портреты людей, которым вуз обязан своим становлением. И все же не эти работы художников Е. Липихина и С. Кузнецова, что на виду, являются солью… История художественно-иконописной мастерской сельхозакадемии началась со знаменательной для Кузнецова встречи. Художник встретил ректора.

Александр Николаевич Семин, сын рязанского крестьянина, ушел из авиационного института, предпочтя мехфак сельскохозяйственного. Он стал самым молодым в Екатеринбурге ректором, а затем одним из самых молодых докторов наук.

- Все совпадало, — рассказывает Кузнецов. – Академия уже занималась благотворительностью. Александр Николаевич предложил мне работу художника совмещать с тем, к чему я стремился — иконописанием.

Так в течение трех лет сформировалась полноценная артельная мастерская – иконописная. Трудимся соборно. Первое лицо в артели – Татьяна Федоровна Водичева, ее знает весь город, мы все – ее ученики. Татьяна Федоровна возродила, по благословению Владыки, школу невьянской иконы, теперь в стенах УрГСХА совершается полный цикл иконописания. Наши иконы во многих храмах Екатеринбурга – Вознесенском, Троицком, Преображения Господня, Трех Святителей, а также в Алапаевске, на Ганиной яме. Сейчас завершается работа над иконостасом Храма-на-Крови, который в Царские дни 2003-го ждет Патриаршего освящения.

А еще в планах ректора – построить, художника же – украсить иконами – часовню на территории учебного хозяйства академии, что находится в 30-километровой зоне Белоярской атомной станции…

С.Кузнецов рассказывает о своей жизни, о деле, которому служит, и думаешь: слава Богу, Россия возвращается на пути своя, и к Церкви Христовой обращаются не только люди, но коллективы вузов. Уже заключен договор о сотрудничестве между Епархией и советом ректоров вузов области. Благодаря Архитектурно-художественной академии студенческая паства имеет свой храм – во имя святой Татьяны. Профессионально-педагогический университет в этом году делает 3-й набор на теологический факультет; а кафедру психологии Гуманитарного университета возглавляет доктор медицинских наук священник Сергей Вогулкин. Горно-геологическая академия возвращает себе благословение Царя-Страстотерпца Николая, указ которого дал жизнь этому вузу, стремится восстановить домовый храм во имя святителя Николая. Ну а сельхозакадемия поднимает свое богоугодное дело, а ее ректор А.Н. Семин пишет любительские, но искренние строки песни, мечтая, чтоб они стали гимном академии:

“Видишь, там купола
золотые,
То “Вознесение”
радует нас!
А храм посещают
люди простые
И тихо молитвы
читают за нас…
Припев:
А рядом стоит
Академия родная,
Та, что готовит
кормильцев страны,
Она для России
почти что святая,
Ведь русскому полю
все мы верны!

* * *

А горный хрусталь,
как застывшие реки,
И нам не сдержать
покаяния слез,
Уральские горы
запомнят навеки,
Что наш Государь здесь
страдал, как Христос!

* * *

И нечем нам путь
этот скорбный измерить,
Россия взошла
на Голгофу свою.
Как радостно нам
в Воскресение верить
И в Веру, и в Верность,
и в Славу твою!

- …Ну, а то, что рядом церковь и кабак, — добавляет Кузнецов, — так стоит вспомнить, как Василий Блаженный кидал камни в стены храма и обнимал стены кабака, — важно, где ангелы Господни, и с кем мы. “Стяжи дух мирен, — сказано, — и тысячи вокруг тебя спасутся”…

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475