«Нам бы думать о Небе вечно…»

Все произошло благодаря писателю Владиславу Крапивину и его знаменитому клубу “Каравелла”. Произошло в свой срок – седьмого ноября, день, когда, по наблюдениям Максима, чаще всего ложится снег, которому суждено укрывать землю до самого таяния. Еще, вспоминает Максим, в армию он уходил тоже седьмого ноября, ну а что касается “красного дня календаря”, то эта дата здесь совсем ни при чем: и Максим и его жена Ольга молоды, а календарь у них иной – церковный.

Максим Когда-то давно отец купил неказистый с виду томик и произнес радостно-удивленно: “Надо же, Владька книгу написал!” Появился ли интерес к знакомому отца — писателю или была просто детская любознательность, но Максим сразу же прочитал книгу и так открыл для себя Владислава Крапивина.

Любовь к тихим улочкам Свердловска, к старым тополям вдоль дорог – все это шло от страниц любимого писателя. Знал Максим и о клубе “Каравелла”, но любил его затаенно, издалека: почему-то стеснялся прийти в мальчишеское братство, считая себя более взрослым.

Первый выход в “Каравеллу” стал его судьбой. К этому времени позади были армия, институт. Максим вел студию авторской песни, писал стихи. “Правда, серьезные песни принимали не во всех компаниях”, — признается он. Однажды от друзей узнал, что в “Каравеллу” приезжают юные барды из Самары, будет возможность пообщаться с ребятами, спеть.

В оживленной толпе мелькнуло что-то светлое, глянули большие удивленные глаза… Вначале Оля показалась ему старшеклассницей. И только спустя некоторое время понял, что гостья из Самары сама руководит детским клубом авторской песни, привезла сюда школьников. И еще как-то сразу, в один миг почувствовал, что эта встреча — не “мимолетное видение”, а что-то большее, навсегда.

Ольга Он пел, старался, выкладывался полностью, был слишком громок и, пожалуй, достиг обратного, — улыбаясь, вспоминает Оля. В ней – все та же хрупкость, так же широко раскрыты глаза, хотя прошло время и уже растет маленькая дочь Маша. А тогда она привезла с собой в “Каравеллу” мальчишек и девчонок, увлеченных писателем Крапивиным.

Те дети казались среди сверстников “белыми воронами”, отличались особым взглядом на мир, чистотой души, и авторская песня помогала их самовыражению. Незадолго до поездки в Екатеринбург Оля написала песню “Алые паруса”. Под парусами “Каравеллы” и встретилась с Максимом. Сейчас это кажется и удивительным и неслучайным одновременно. Еще она вспоминает, что тогда у нее была с собой книга архимандрита Лазаря, и когда настойчивый поклонник поинтересовался, чем она увлечена, показала обложку. Нет, не удивился, не отстал, скорее – наоборот… Через три дня Максим сделал ей предложение. А школьники, глядя на его подарок – простенькое кольцо на руке любимой руководительницы, каким-то своим неисповедимым чутьем поняли, что предстоит расставание.

Вместе Оля уехала, а Максим писал письма и готовился к поездке в Самару. Строчки стихов рождались сами собой, опережая мысли.

Черно-белую ленту
крутит
Мне февраль на исходе
дня.
Веси, версты, дороги,
судьбы,
Свет в окне – там, где
ждут меня.
Ждут и верят. Свечу
затеплят.
“Матерь Божия, защити”.
Воспарила душа
над телом.
Поезд едет. Душа — летит.

Первый приезд Максима в Самару совпал с похоронами Олиной матери. В больнице, перед смертью, мать успела благословить будущий брак дочери. “Чувствую, что это твой человек”, — сказала она на прощанье.

Свой переезд в Екатеринбург Ольга восприняла как судьбу. Хотелось оторваться от тяжелых воспоминаний, вместе с Максимом легче было переживать утрату. Но здесь, в чужом городе, не было ни друзей, ни близких. Не было привычной приволжской красоты, серые безликие дома не радовали глаз. Оля тоскливо посмотрела на бетонную многоэтажку, в которой предстояло жить, и подумала, как было бы хорошо разрисовать ее. Спустя некоторое время она прицепила к окну со стороны улицы оранжевый воздушный шарик.

Продолжение

Машенька родилась через два года в день их встречи – седьмого ноября. Она идет по ковру маленькими шажочками, смотрит вокруг себя мамиными необыкновенными глазами, потом, не мешая беседе, садится на свое место перед телевизором. У супругов Покровских собраны для нее кассеты с добрыми “мультиками”. Некоторые из фильмов совсем старые, но главное, что несут свет. Свет – это то, что заполняет пространство всей жизни семьи. Он исходит от икон, картин на стенах, от всей обстановки мирного счастливого дома, в котором живет любовь. Песни, правда, теперь редко пишутся. В прошлом, в одну из своих самых запомнившихся поездок, на берегу моря, Оля и Максим написали единственную общую песню: “Нам бы домик с тобой у моря, нам бы думать о Небе вечно”…

- Говорят, что когда человек счастлив, он перестает писать. Наверно это так, — размышляет Ольга. Прибавим к этому заботы, быт… Но главное, что мысль о Небе не осталась красивой строкой песни: и Максим и Ольга вновь стали студентами. Максим поступил в Свято-Тихоновский Богословский институт, а Ольга, до этого закончившая музучилище и пединститут по классу гитары, обучается на регентском отделении Екатеринбургской Семинарии.

Выбор Покровительницей семьи оба супруга считают икону Казанской Божией Матери. Родственники Максима по отцу были священнослужители, а маленькая иконка передавалась в семье по маминой линии. В родительском доме Ольги висит та же икона, только большая. Перед ней Оля и молилась незадолго до памятной поездки в “Каравеллу”, и приехала в Екатеринбург как раз в день Казанской иконы Божией Матери. К моменту встречи с Максимом Оля была более воцерковленной: она росла в религиозной семье. Бабушка много лет прожила в Харбине, где православная жизнь не угасала, отец возглавляет свою школу иконописи в Самаре. Глядя на отца, рисунком пробовала заняться и Оля, но увлечение музыкой перевесило…

- Писать и петь о Боге сложно, — делится Ольга. – В молитвах глубокие образы, я очень трепетно отношусь к ним. Жаль, когда их используют как украшательство или понимают православную песню как примитив. Людям хочется чего-то умиленного, простого. А ведь в православной поэзии глубина неизмеримая. Помнится, мама говорила: девушка должна писать о любви. А меня все тянуло к другой теме – о Боге.

В семнадцать лет Оля окончательно поняла, что интерес к светской жизни ушел. Хотелось сидеть дома, читать что-то глубокое, философское, — то были поиски истины. Свой сегодняшний выбор – стать регентом хора – она определяет просто: а разве может быть что-то главнее? Раньше в храме пели люди, которые могли непрестанно слышать Бога. А сегодня это зачастую работа. Как жаль…

Максиму прежнего, светского, образования тоже оказалось недостаточно.

- Сначала человек мечется, — объясняет он. – А потом с какой-то черты начинает заглядывать в себя, и тут оказывается, что внутри-то ничего и нет… Когда я думаю, что я правнук священника, появляется ответственность. Ведь я ничего не знаю! Значит, надо идти образовываться. Причина – она в душе, причина всегда глубже, чем повод.

Что дальше? Этот вопрос, наверно, задают себе все, даже самые благополучные люди. У молодых супругов есть мечта переехать в Самару, где течет размеренная жизнь и много храмов: на один район – три…

Но загадывать далеко не хотят ни Максим, ни Ольга. Ведь у Бога свой Промысел, — объясняют они. – Пусть Господь Сам определит будущее.

Людмила Косовская

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475