«Часто вспоминаю далекое прошлое». Протоирей Валерий Малахов

Благодатное весеннее солнце пригревает ухоженную могилу близ Иоанно-Предтеченского собора. Здесь покоится протоиерей Николай Зеленин. Чуть поодаль – могила протоиерея Серафима Буторовича. Оба – представители блестяще образованной части российского духовенства, вернувшиеся из послереволюционной эмиграции домой. “Вместе приехали, рядом и легли”, — говорит священник Валерий Малахов, родственник отца Николая Зеленина.

— Отец Валерий, история Вашего рода богата событиями…

— О них мне и хочется рассказать. Вспоминаю далекое время. Мой дед закончил кадетское училище, стал белым офицером. Его старший брат тоже был офицером, но после революции след затерялся… Многие тогда эмигрировали, стремясь уйти от преследований. Но эти люди никогда не забывали Россию, постоянно думали о ее будущем. Дед мой покидать Россию не захотел, перешел на сторону красных, воевал в Чапаевской дивизии. Хорошо помнил Чапаева, рассказывал, что тот всегда ходил с саквояжем в левой руке (никто не знал, что там), этой же рукой придерживал шашку. По характеру был собранным, не слишком воинственным, чаще предпочитал договариваться. Однажды на юге Башкирии возле разгромленного штаба был найден труп человека. Как видно, его обложили соломой и подожгли. Бойцов уверяли, что это Чапаев. Тело похоронили, однако сомнения насчет личности убитого остались…

Семья у деда была большая. Многие оказались разбросанными по свету. Одна из сестер, Наталья, уехала на Восток, и там, в Благовещенске, встретилась с солдатом по имени Андриан Зеленин. Вместе с колчаковской армией отступали в Китай. Там были русские земли – Шанхай, Харбин. Но жить вдали от Родины было тяжело. Никто не знал, что там, в России? Надолго ли новая власть? Что с царем? Не было никаких вестей, только слухи, смута, провокации… В Китае у молодоженов родился сын Николай, позднее еще один сын Анатолий. Это были удивительные люди. В Харбине Николай закончил духовную семинарию, затем Богословский институт святого Владимира. Позднее – Шанхайский институт русского языка, затем – Медицинский институт. Когда, вернувшись на Родину, попал в опалу, все эти знания ему пригодились.

Из Китая русских начали выживать во времена культурной революции. По Китайской железной дороге (КВЖД), которую сами же русские, в основном, и строили, наши соотечественники возвращались на исконную Родину. Некоторым так не терпелось попасть домой, что они пытались переходить границу сами. В результате протодиакон Владимир Ипполитов, человек, обладающий прекрасным голосом, еще совсем молодой, получил десять лет ссылки на Соловки и туберкулез. Те же, кто приехал официально, были просто брошены на выживание в Казахских степях. Одновременно вернулись: архиепископ Климент, отец Валентин Синайский с двумя протоиерейскими крестами, диакон Сергий Кушков, протоиереи: Серафим Буторович, Федор Завьялов, Николай Мухин с сыном, Николай Зеленин, Игорь Марков. Только последний из них – ныне здравствующий, служит в Челябинской епархии.

На Родине все они оказались вне закона, постоянно находились “под колпаком” аппарата уполномоченных по делам религии. У них вначале не было паспортов, а значит – не могло быть прописки. Из целинного Казахстана пытались вырваться кто как мог: большей частью продавали драгоценные вещи и уезжали. Многие ехали в Сибирь, а духовенство – в Свердловск и Челябинск. Может быть потому, что здесь к ним относились терпимей. Диакон Сергий Кушков жил в Омске, был регентом Кафедрального собора. И все же каждый священник в пору гонений попадал в опалу. Тогда-то и пригодились другие профессии. Отец Николай Зеленин работал врачом (а до этого в Шанхае преподавал русский язык), отец Анатолий Мухин – трактористом.

— Расскажите и о себе.

— Родственником протоиерею Николаю Зеленину я прихожусь по моей тете Тамаре Ивановне Зелениной, жене покойного. В возрасте 28 лет меня рукоположили во священники в городе Иркутске. Много событий происходило на моих глазах… Когда служил в Средней Азии, началась смута в Киргизии, — Ошские события: стрельба, война… В начале девяностых годов пришлось оттуда уехать. Но годы, проведенные там, не пропали даром. В Средней Азии способствовал восстановлению четырех храмов. Там был прекрасный храм во имя Архистратига Михаила, с хорошей акустикой. В эпоху безбожия в нем размещалась филармония. В 1990 году его вернули верующим, а весной 1991 года там служили первую Литургию. Позднее в Челябинской области вместе с верующими возродили три храма, а в Тобольско-Тюменской области вновь выстроили хорошую деревянную церковь, я там служил первую Пасху. В Екатеринбурге служу полгода.

— Сложно ли так часто переезжать?

— Болезненно всегда бывает только уезжать. А прибывать на новое место жительства… считаю, надо всегда оставаться человеком, тогда люди повернутся к тебе лицом. Я не конфликтный человек, не переношу грубости, хамства. Считаю, что все отношения надо строить прежде всего на порядочности.

— Через Вашу жизнь, должно быть, прошло много интересных людей.

— Опять же хочется обратиться к прошлому. Когда Владыка Климент вместе со всеми вернулся из Китая, он некоторое время жил на Востоке, на Амуре. Затем была хиротония во епископа Астраханского. Позже он приехал на свою вторую кафедру в Свердловск. В 60-х годах, когда я был еще подростком, он приезжал к нам в город. Моего крестного отца звали Николай Климентьевич Плотников. Владыка всегда шутил: “Вот я и приехал к своему сыночку”. Это был человек большой красивой души. Если бывало, что ему нужно было наказать священника за провинность, он садился рядом с ним и плакал. Сам ни на кого никогда не поднимал голос. Такая доброта, какой обладал этот человек, способна и камень разрушить… В Средней Азии запомнился Владыка Варфоломей. У него был особый талант любить человека. Не могу не сказать и о Владыке Мелхиседеке. Он был легок в общении, доступен, умел объединить духовенство: все дружили семьями, вместе отмечали праздники. Ну и конечно образцом настоящего мужчины для меня всегда был мой дед.

— Каков должен быть настоящий мужчина?

— Прежде всего – это выправка. Мужчина должен быть требовательным к себе, должен всегда держаться в хорошей форме. За всю жизнь дед не выкурил ни одной сигареты, до глубокой старости занимался спортом, обтирался холодной водой. В суровые времена в сыром карцере он призывал людей молиться с поклонами, и они согревались вместе с ним – и душевно, и физически. Дед часто говорил: “земные поклоны лучше, чем гимнастика”.

— А какими качествами необходимо прежде всего обладать священнику?

— Прежде всего нужен тот самый талант, о котором я уже говорил – умение любить человека. Это очень отрадно, когда люди после общения со священником получают облегчение. Ведь в храм приходят разными путями. Если в него попадают неверующие, случайно, тут, мне кажется, Сам Бог стучится в их души. В церкви человека может поразить благолепие или прекрасное пение… И тут он начинает другими глазами смотреть на мир, думать: как же я жил без Бога? Вот тогда надо уметь не оттолкнуть человека, не отмахнуться от него. Помню, пришел однажды мужчина, в храм его загнала пурга. Я как раз исповедовал… Он сказал: “Я крещеный, но в церковь не ходил, сейчас иду домой, чтобы наложить на себя руки”. Мы беседовали два часа… Теперь он прихожанин нашего храма, у него все хорошо. С таким же ужасным решением как-то пришла женщина лет тридцати, мать двоих детей. Ее достоинство было растоптано. Надо было найти единственно верные слова, чтобы отвести ее от необратимого поступка. Помнится, я сказал ей: “Если бы поднять с кладбища всех, кто сделал такой необдуманный шаг, дать им взглянуть на Божий свет, как бы они ужаснулись: что они сделали и зачем?” Теперь эта женщина говорит: “Так хочется взобраться на колокольню и крикнуть: берегите жизнь, берегите друг друга!” Священнику нужно быть еще и психологом.

— Давайте вернемся к прошлому. Как складывалась жизнь переселенцев из Китая, пригодились ли их замечательные человеческие качества?

— Жаль, но вплоть до 90-х годов духовенство в России, как я уже говорил, подвергалось всевозможным гонениям. Сейчас даже трудно поверить, что так было. Священник не мог иметь собственную квартиру, дом. Дети стеснялись сказать, кем служит их отец. В письмах можно было писать только о личном. Даже подарки на именины облагали налогом! Пасху праздновали под видом Первого Мая. Крестили – ночью, отпевали – дома. Все это была цена за веру. Но закаленные в трудностях люди не предавали свое дело и жили! Мой родственник отец Николай Зеленин в последние годы служил в Иоанно-Предтеченском Кафедральном соборе в Екатеринбурге, в паре с отцом Иоанном Осиповичем (я сейчас тоже с ним в паре несу свою череду в этом же соборе, по промыслу Божию). Хоронили его достойно. Отпевание длилось более трех часов. На нем присутствовали около тридцати священников, — все те, кого когда-то отец Николай водил вокруг Престола во время их хиротонии.

…В уютной домашней обстановке вместе с отцом Валерием и Тамарой Ивановной Зелениной мы перебираем фотографии, пожелтелые документы тех лет. Вот она, та самая выправка, открытый честный взгляд, врожденное ощущение достоинства. До чего же коротка человеческая жизнь – фотографии ее переживают…

Людмила Косовская

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475