Богатство и бедность

Ветхозаветный и евангельский взгляд на собственность и богатство

Как страдания представляют собою внешние условия, при которых развивается в ту или другую сторону свобода человека, так точно богатство и бедность являются как бы пробным камнем для ума и сердца человека.

По учению Писания, обладание и богатство являются или благом, или злом, смотря по тому, как человек пользуется ими. Право собственности Писанием установлено твердо, хотя безусловный собственник — только Бог. Условная собственность дана еще в раю: усвоены мужу жена, жене муж, по силе любовного труда друг для друга. Но определеннее собственность стала по изгнании из рая: землю, потом политую; терпеливым трудом усмиренный, вскормленный и оберегаемый скот; жилище, одежду — все это потрудившийся назвал “мое”, потому что его волей, умом и трудом это устроено. Даже рабовладельчество имело своим основанием опасный труд покорения. Но еще в законе Моисеевом все виды собственности подвергнуты значительным ограничениям: назначены были юбилейные годы, в которые сокращались права человека на землю, на данное другому в долг; закон взял под свою защиту и рабов, обязывал господ при известных условиях отпускать их на волю.

В Евангелии выдвинут на вид условный, переходящий характер собственности. Зазнавшемуся собственнику Господь говорит: безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? (Лк. 12, 20).

Обладание собственностью Господь в притче о неправедном управителе приравнял к управлению чужим имуществом, и в сравнении с истинным душевным богатством земное обладание Господь назвал маммоною неправды, богатством неправедным. Только для того и полезно это неистинное богатство, чтобы чрез раздаяние его приобресть себе небесных друзей (16, 1–12).

Тщетная надежда — угодить Богу при преданности сердца земному богатству. Не можете служить Богу и маммоне. Ввиду такого губительного характера богатств, удаляющих нас от вечного счастья, освобождение от богатства путем милосердия является делом разумной предусмотрительности, выгодного обмена: продавайте имения свои и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и моль не съедает. Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет (12, 33–34). Горе вам, богатые, ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчете (6, 24–25).

Не в том худо, что человек управляет богатством, но в том, что богатство управляет человеком, овладевает его умом и сердцем. Не будучи злом само в себе, богатство есть трудное, опасное и ответственное состояние. “Кто занят богатством, есть раб не только богатства, но и славы, и почести настоящей жизни, и всего вообще житейского. Поэтому Павел и назвал сребролюбие корнем всех зол”.

Бедность не поставлена в числе обязанностей христианских, но стремление к ней свойственно душе каждого живого христианина. Один подвижник отдал последнюю свою одежду бедняку, и когда его спросили о причине его наготы, он, указывая на висевшее на груди Евангелие, сказал: “Эта книга раздела меня”. Как добровольное девство выше брака, хотя оба имеют одну цель — целомудрие, так и добровольная бедность выше богатства, хотя и богатство, и бедность представляют служебные условия для спасения души. Церковь не вооружает богатых и бедных друг против друга, но жалеет и тех и других. Устанавливая правильные отношения между богатыми и бедными, Церковь имеет целью не мечтательное уравнение имуществ, но духовное благо своих детей.

“Ни золото, ни имущество не вредны сами по себе — вредно злоупотребление ими, вредно употребление их по пристрастию. Некоторые, бывши богатыми без страсти к богатству, благоугодили Богу. Напротив того, некоторые и без имения вскормили в себе страсть любостяжания при посредстве ничтожных мелочей. Не копим золота, а собираем маловажные вещи”.

Грехи богатства

Кратес в своем изречении отметил одно из худших зол богатства: богатство лишает человека нравственной свободы. Эта несвободность богатых людей имеет различные проявления: в одних богатство вызывает неразборчивость в средствах приобретения и умножения богатства; в других — скупость; в третьих — роскошь, расточительность и так далее.

Чтобы собрать богатство и не утратить его, нужно замкнуться в себе, запереть не сундук только, но и сердце свое от сочувствия к людям и ключ отбросить. Прекратится рост богатства, начнется убыль его — двойная скорбь для собирателя: он скорбит о том, что при возрастании богатство теперь достигло бы до такой-то цифры; еще более скорбит он о том, что стало меньше, чем было; и холодеет от страха при мысли о дальнейшем убывании сокровищ, с которыми сроднилось его сердце. Мысль о возможности прекращения прибыли и появления убыли богатства не оставляет богатого и тогда, когда дела его идут благополучно. Мучительный призрак обеднения стоит за спиной богатого и толкает его на дела неправды.

Одно из таких дел — отдача денег в рост. У ростовщика “медь и золото и все нерождающее рождает, вопреки природе”. Ростовщичество — это отнятие под видом даяния. “Скажи мне, — обращается св. Василий Великий к ростовщику, — денег ли и прибыли ищешь ты у бедного? Если бы он мог обогатить тебя, то чего бы стал просить у дверей твоих? Он пришел за помощью, а нашел врага; он искал лекарства, а в руки дан ему яд. Надлежало облегчить убожество человека, а ты увеличиваешь нужду, стараясь отнять и последнее у неимущего. Ты несчастья бедных превращаешь в случай к своему обогащению. Ты желаешь людям скудости и убожества, чтобы деньги твои могли приносить тебе прибыль”. “Никто, кажется, так не вредит обществу, как лихоимцы и корыстолюбцы; от них общество стонет, воздыхает и изнемогает более, нежели от иноплеменных врагов”.

Злоупотребление богатством так сродно самому богатству, что не лишен справедливости совет одного языческого царя: “Никогда не нюхайте денег, потому что они дурно пахнут”.

Язычники украшали гирляндами цветов шею и голову ведомого на заклание животного. Подобны этим животным и те, которые стараются купить на свои богатства роскошную обстановку и эгоистические наслаждения. Будто что остается от этого удобства и наслаждений! “Из останавливающихся в гостиницах некоторые получают постели, а другие просто на полу ложатся, а засыпают так же крепко, как и те, кои спят на постелях. Переночевав, утром и те, и другие оставляют свои ночлеги и выходят из гостиницы, забирая с собою только свою собственность. Так и все шествующие путем жизни сей: и те, кои жили в умеренном состоянии, и те, кои пожили в славе и богатстве, выходят из этой жизни, как из гостиницы, унося с собою только свои собственные дела, добрые или худые”. Хорошо обличает безумие роскоши и расточительности ветхозаветный пророк из пастухов фекойских: горе беспечным на Сионе… именитым первенствующего народа! Вы, которые день бедствия считаете далеким и приближаете торжество насилия, — вы, которые лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших, едите лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища, поете под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид, пьете из чаш вино, мажетесь наилучшими мастями и не болезнуете о бедствии Иосифа! За то ныне пойдут они в плен во главе пленных, и кончится ликование изнеженных (Ам. 5, 1, 3–7).

Бедность

С точки зрения учения о нравственности не следует делить людей на богатых и бедных, но на преданных и не преданных корыстолюбию. “Не только тот корыстолюбец, который на самом деле всяким образом богатство собирает и хранит у себя, не уделяя требующим, но и тот, кто хотя не собирает и не имеет, но ненасытно желает его. Нищий, хотя бы ничего у себя не имел, но имеет к богатству любовь, — истинный сребролюбец. И не всякий богатый есть сребролюбец, но кто любит серебро, кто сердцем к серебру приложился, кто к богатству прилагает сердце, по выражению Псалмопевца. Многие были, как и ныне имеются, богатые и славные, но Богу угодили и потому сребролюбцами не были”.

Вообще бедность не может рассматриваться как состояние, исключительно благоприятное для нравственного совершенствования. Если опасно для многих богатство, то не свободна от опасностей и чрезмерная невольная бедность. Еще ветхозаветный мудрец молился: двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне прежде, нежели я умру: суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне — питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся от Тебя и не сказал: “Кто Господь?” и чтоб, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе (Притч. 30, 7–9).

Из жизни и слов Иисуса Христа видно, что Он не отвергал богатства как такового. Если же Он богатому и знатному юноше посоветовал продать имение и раздать нищим, то это был только совет и указание пути совершеннейшего человеку, желавшему совместить привязанность к богатству со служением Богу. Этот совет не был и не мог быть общехристианской заповедью, как и апостольский совет девства. Могущий вместить эти советы, сделать их заповедью лично для себя пусть вмещает!

Христианская Церковь относится к богатым и бедным вполне беспристрастно. Она предлагает одну и ту же трапезу “и для богатого, и для бедного. Для самого царя, носящего диадему, облеченного в багряницу, которому вручена власть над землею, для этого царя и для бедняка, просящего милостыню, предлагается одна и та же трапеза. Часто (бывало в древней Церкви) богатый и бедный стоят в церкви; наступает час принятия Божественных Таин; богатый удаляется, как непосвященный, а бедный вступает в небесную обитель. Часто бедный имеет пред богатым первенство в благочестии, когда они стоят в церкви”.

Это значит не то, что бедный выше богатого пред лицем Церкви, но что они здесь равноправны. Кроме того, существуют и положительные, хотя не безусловные, преимущества бедности пред богатством. “Люди, ничего не имеющие, преимущественно пред всеми могут говорить свободно. Сколько богатых было во время Ирода, сколько сильных! Но кто выступил на средину, кто обличил тирана? Кто защищал оскорбляемые законы Божий? Из богатых никто, а бедный и нищий, не имевший ни постели, ни стола, ни крова, житель пустыни Иоанн — этот один и первый со всею смелостью обличал тирана. Также прежде него великий Илия, не имевший ничего, кроме милоти, один с великим мужеством обличил нечестивого и беззаконного Ахава. Ничто не дает такой смелости в речах, не располагает быть отважным во всех бедствиях, не делает столько непобедимым и сильным, как то, чтоб не иметь ничего и не быть связану ничем”.

“Бедность — великая наставница людей: она побуждает и принуждает их к работе, к занятию ремеслами. Если бы мы все были богачами, мы все заснули бы в лености; домостроительство мира поколебалось бы и общество не могло бы существовать”, — говорит св. Иоанн Златоуст. Этот учитель неоднократно выставляет на вид, что богатые без бедных не могут существовать, а бедные могут и без богатых. Даже и по отношению к земному счастью бедность не всегда позади богатства. У бедного меньше забот, он меньше опасается за превратность счастья, спит более приятно. Состояние бедности облагорожено примерами величайших мужей: Илия, Елисей, Предтеча, Христос Сам и Его апостолы волею предпочли бедность богатству.

“Для благочестия бедность нам пригоднее богатства и деятельность — праздности, а невнимательным богатство служит даже препятствием. Когда нужно укротить гнев, погасить зависть, обуздать ярость, совершить молитву, оказать скромность и кротость, благорасположение и любовь, тогда бедность может ли быть препятствием? Чтобы достигнуть этого, нужно не серебро расточать, но проявлять добрую волю. Не будем считать богатства чем-либо великим и не станем думать, будто золото лучше грязи; достоинство вещества зависит не от естественных свойств его, но от нашего мнения о нем. Кто тщательно будет исследовать, тот найдет, что железо гораздо необходимее золота, так как последнее не имеет никакого приложения к жизни, а первое доставляет нам много пользы, помогая в бесчисленных ремеслах. Но для чего я делаю сравнение между железом и золотом? Даже простые камни нужнее драгоценных, так как из последних не может быть ничего полезного, а из первых сделаны и дома, и стены, и города”.

Следы Промысла в распределении имуществ

Как в распределении счастья и несчастья, так и в распределении имуществ, на первый взгляд несправедливом, верующий легко усматривает следы Божественного Промысла.

В сравнении с телесными дарами (красотой, силой, здоровьем) и духовными (рассудительностью, красноречием и пр.) богатство — дар ничтожный; мудрено ли, что оно дается людям, далеко не лучшим? Лучше бедняк здоровый и крепкий силами, нежели богач с изможденным телом. Здоровье и благосостояние тела дороже всякого золота и крепкое тело лучше несметного богатства (Сир. 30, 14–15).

Обыкновенно “бедный гораздо крепче силами, нежели достаточный. И Бог, уравнивая дары Свои, бедным дал крепость сил, а богатым — лекарства. Трудится ли, проливает ли пот бедный — этим он истощает в себе излишние вещества. Он терпит голод и стужу, в полдень опаляется солнцем, утомляется ходьбою, обременяется ношами, мокнет на дожде, временем принимает простую, а не многосложную пищу, даже и не знает тех обольстительных снедей, какие повара и служители роскоши добывают из земли и моря. Опухоли, простуды, боль в ногах и суставах, отяжеление, бледность, расслабление — вот достояние богатых, вот плоды пресыщения!” — восклицает св. Григорий Богослов.

“Бог в изобилии нам подает все, что гораздо нужнее денег, как-то: воздух, воду, огонь, солнце и все подобное. Нельзя сказать, чтобы богатый наслаждался лучами солнца более, а бедный менее; нельзя сказать, что богатый вдыхает более воздуха, чем бедный: но все это дано в равной мере всем. Для чего же Бог сделал общим то, что важнее и необходимее, от чего зависит наша жизнь; а то, что маловажнее и ничтожнее, не составляет общей — разумею деньги? Для чего? Чтобы жизнь наша была обеспечена и мы имели поприще для добродетели. В самом деле, если бы необходимое не было общим, быть может, богатые по обычному любостяжанию подавили бы бедных. Опять, если бы и деньги были общими и всем равно принадлежали, не было бы случая к милостыне и плода от благотворительности”.

Трудно представить жизнь людей, одинаково обеспеченных. “Кто согласится служить, имея такое же во всем обилие? Кто захочет стоять при очаге и готовить кушанье, если не принуждает его скудость? Кто будет печь хлебы или молоть жерновом пшеницу, решетом отделять отруби, месить тесто, сажать в печь, терпеть пылающий огонь? Кто рабочих волов поведет под ярмо, станет обрабатывать землю? Если бы все приобрели равные состояния, это не позволило бы служить друг другу, но необходимо было бы одно из двух: или каждому человеку со тщанием заниматься по нужде всяким искусством, или всем вместе гибнуть от недостатка вещей необходимых. А что одному человеку заниматься всеми искусствами невозможно, свидетельствует о сем опыт. Почему оставалось бы всем потерпеть конечную гибель, по причине равно изобильного у всех достояния”.

И на этом объяснении ум человеческий не успокаивается. Он спрашивает: если и богатство, и бедность нужны для мировой гармонии, то почему же один пользуется плодами этой гармонии, а другой для нее же терпит горькие лишения? “Никто не умудрился объяснить этого до осязательной очевидности в частностях. Но общий закон промышления Божия в этом отношении ясно открыт в Слове Божьем, и притом самый утешительный. Богатство и бедность, слава и безвестность, преобладающее господство и смиренное послушание и все прочее, чем испещрен быт человеческий на земле, есть в руках Божиих нравообразовательные средства. Что кому лучше идет в этом отношении, то ему и подается. Лучше светлый быт — подается светлый; лучше низкий — подается низкий; лучше средний — и средний дается. И никак нельзя вступить в спор: вот, дескать, тому как хорошо, а он между тем вовсе не так-то исправен. А почему ты знаешь — может быть, если умалить его благосостояние, он станет еще хуже. Равно нельзя говорить: вот если бы тому-то посчастливилось, сколько бы было от него добра! А как ты знаешь, что, если улучшится его состояние, он сам станет лучше? Всякому дана такая участь, чтобы в ней он делал добра лишь столько, сколько может. При другой участи он не может столько делать; а изменить ее на худшее или лучшее — значит ввергнуть его в зло существенное. Цель бытия нашего на земле — нравственное совершенство для должного приготовления себя к вечности. Все сюда и направлено Господом. Полная разгадка наших участей будет там. Есть сказание, как один жил трудами рук своих и все, что вырабатывал, раздавал бедным, удерживая на свою долю лишь столько, сколько нужно на пропитание. Кто-то из богобоязненных людей, видя, как он благотворит, подумал: что, если бы ему достаток, сколько бы наделал он добра! И стал молиться, чтобы Бог послал ему довольство. Послал Бог; но тот, сделавшись богатым, не только не стал помогать бедным, но и гнал их от себя с ожесточением”.

Как относительно духовных даров, так и относительно материальных справедливо евангельское изречение, что кому много дано, много и спросится от него; а кому дано меньше, меньше спросится.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475