Священник Константин Корепанов: Трудись терпеливо

Продолжение. Начало в №№31, 34 (2020 г.) – 23, 25–29, 31–36, 38–39, 41–48 (2021 г.) – 1–3, 33–39, 41–43, 45–48 (2022 г.) – 1, 3–11, 13–21, 23–26, 29 – 48 (2023 г.), 1–2, 4–11, 13–15, 18–40, 42 (2024 г.) – 1–2, 7–28, 30–34 (2025 г.)

Мы продолжаем читать наставления преподобного аввы Дорофея из второго тома «Добротолюбия».

61-й абзац: «Если бы мы восхотели поподвизаться немного, то не скорбели бы много и не испытывали бы трудностей. Ибо если кто понуждает себя на подвиги, то, продолжая подвизаться, мало-помалу преуспевает и потом с покоем совершает добродетели; пoелику Бог, видя, что он понуждает себя, подает ему помощь. Будем же понуждать себя; ибо мы хотя не достигли еще совершенства, но если будем подвизаться, то чрез подвиг получим помощь; и с сею помощью стяжаем всякие добродетели. Посему-то некто из отцов сказал: „дай кровь и прими дух”, то есть подвизайся и получишь навык в добродетели».

Слово это достаточно просто, понятно. Но кроме того, что здесь говорится об известных словах, ставших общим местом для святых отцов («дай кровь и прими дух»), напоминается нам и о том, что мы должны себя понуждать.

«Подвиг» – слово высокое, и в нем есть определенный привкус. Для среды аввы Дорофея, может быть, в этом не было ничего особенного, потому что люди, собирающиеся в то время под крыльями той или иной монашеской обители, приходили туда в поисках подвига, и подвижниками там были все. И напоминание о том, что мы должны нести подвиг, в среде аввы Дорофея звучит несколько иначе.

Поскольку мы живем в миру и вокруг нас далеко не подвижники, для нас слово «подвиг», применимое к духовной жизни, имеет в себе некую соблазнительность особенного делания: я делаю то, что другие не делают, у меня есть подвиг, я – подвижник. Причем в силу того, что совершается этот подвиг вне стен монашеской обители, вне стен сложившейся подвижнической среды и очень часто без окормления у опытного духовника, то так уж получается, что это подвижничество касается внешней стороны жизни человека: не есть, мало спать или спать на твердом, жестком, отказаться от книг, фильмов, музыки, интернета. Такая культурно-информационная аскеза… В этой ситуации человек обращает внимание на внешнее, и поскольку нет духовника и он заметно отличается от других, внешним он и заканчивает.

Самая печальная ситуация, когда этот внешний подвиг ему совершать никто не мешает. Потому что при таком внешнем подвиге сразу возникает самомнение. А самомнение есть враг духовной жизни и губит человека гораздо быстрее, чем излишество в еде, сне или одежде. Но деваться некуда, подвиг зажигателен, соблазнителен, он втягивает особенно молодые, порой даже юные души. Всем хочется подвига.

Я говорю только о самом слове «подвиг». А если переставим акценты и сделаем акцент не на слове «подвиг»? «Будем принуждать себя», – говорит авва Дорофей. Это хорошо. Без упоминания слова «подвиг» просто понуждать себя, скажем, к исполнению заповедей, к исполнению того, что должно нам исполнять как отцам, женам, мужьям, матерям, работникам, начальникам, христианам, священникам и прочим людям. Ради Христа будем терпеливо принуждать себя к исполнению нашего долга.

Напомню слова, которые говорит Христос в Евангелии. Они на русском языке звучат не так колюче, как на церковнославянском: Царство Божие нудится, и нуждницы достигают его (Мф. 11:12). То есть человек принуждает себя к Царству Божию, он тот, кто привык принуждать себя. И в Послании к Римлянам, в 6-й главе, которая читается во время совершения таинства Крещения, говорится: как мы предавали уды свои, то есть части своего тела, служению неправде, так должны теперь сделать их орудиями праведности и стать в силу этого рабами праведности. То есть мы должны принудить свое тело, свою душу, части своего тела к тому, чтобы исполнять волю Божию, и тогда все будет по-другому.

В том-то и беда нашего времени, особенно тех, кто живет в миру: они слышат слово «подвиг» и начинают творить внешний подвиг, считая себя подвижниками, то есть не такими, как все прочие люди. Подвижничество, конечно, нужно, но это подвижничество смирения, подвижничество молитвы, веры, послушания, подвижничество любви. Это все принуждение себя к исполнению тех заповедей, которые дал нам Христос.

Но мы легкомысленно думаем, что это все само вырастет: сама появится вера, сама появится молитва, любовь тоже сама появится. Ну и послушание. Вот решил я священника слушаться или духовника в монастыре и думаю: раз решил, буду слушаться. Принял решение, что с завтрашнего дня буду любить этого человека, соседку или маму, за которой ухаживаю. Но на самом деле ничего из этого не получается, человек к этому не оказывается способен. И потому говорит: «Ну все, я не могу. Я искренне пытался, у меня ничего не получается, я ничего не умею».

Представление о том, что Царство Божие нудится, для нас, простых людей, важно в том смысле, что мы должны понимать: изначально у нас ничего нет, изначально мы не можем ничего. Ни молиться, ни правильно поститься, ни смиряться, ни слушаться, ни любить, ни верить. Ничего не можем. Надо только захотеть делать это ради Христа, поверив Его слову, призыву, и терпеливо начать это делать. И когда мы будем делать это терпеливо, то постепенно у нас будут изменяться какие-то качества души и будет принесен плод.

Например, обучение молитве, собиранию ума во время молитвы. Человек думает: «Стану молиться и буду все ненужные мысли выбрасывать из головы, принимать их не буду». Но ничего не получается. Он старается. Первый раз попробовал, второй раз попробовал, но ничего не получается. Он думает, что должно, но ничего не получается. «А раз не получается собирание ума, буду тогда просто читать молитвы».

Но так не пойдет. Нужно принудить себя к собиранию ума. Это обыкновенная и терпеливая деятельность, труд. Человек прочитал коротенькую молитву, отвлекся, снова прочитал, отвлекся, снова прочитал… Так пять, шесть, семь, десять, пятнадцать раз. В конце концов у него получится во время этой молитвы не рассеяться умом. Читает следующую молитву или этой и ограничивается. Но он должен добиться того, чтобы прочитать ее нерассеянным умом. И как здесь говорит авва Дорофей, именно тогда, когда он будет понуждать себя, Бог даст ему помощь.

И это происходит не потому, что ум приобрел такую способность собираться, а потому, что Бог на эти усилия человека дал благодать собирания ума. И человеческий ум, получив помощь от Бога, постепенно учится собираться.

Или, например, любовь. Любить нам хочется, тем более Христос в Евангелии о любви много говорит, а любви-то в нас нет совсем. И человек понимает это тогда, когда он искренне старается любить другого, например, за кем ухаживает, пусть это мама, папа или другой родной человек. Но тяжело за ним ухаживать, оказывается, любви-то нет. Или, когда он пытается воспитывать своих детей, тоже понимает, что любви нет, постоянно раздражается, срывается, негодует, кричит. И он думает, что совсем к любви не имеет способности, ставит на этом точку, чтобы только не мучиться ничем.

Но на самом деле такому человеку нужно понимать, что любви в нем и не должно быть. Любовь есть некий дар Божий, который на какие-то его усилия благодатью ниспосылается. Надо просто поначалу быть терпеливым и молиться. Молиться за другого, молиться за то, чтобы Бог дал любовь к нему.

Да, в сердце бушует буря, в помысле негодуют какие-то раздражительные, злые, горькие слова, но человек сдерживается, терпит и молится. И в конце концов на это его усилие Бог дает благодать. И он смиряется, постепенно боль уходит. Любви он по-прежнему не испытывает, но испытывает глубочайшее смирение, ухаживая за кем-то. Он не мнит о себе ничего, знает, что он такое есть, уважает того, за кем ухаживает, считает его во многом лучше себя. Отношения, может быть, и не изменились, но раздражение, озлобленность ушли, помыслы злые перестали мучить. Но и радости никакой нет. И он продолжает терпеливо, со смирением делать свое дело, плачет покаянно о том, что недостойный, чтобы иметь любовь к этому человеку, и просит, просит этой любви.

Он уже получил смирение, уже избавился от раздражения, но все равно то, что он считает любовью, он этого не имеет. Потрудившись и в этом сколько-то, получает наконец благодать, которая окатывает его, погружает все его существо в эту любовь. И он с великой нежностью, как к самому любимому ребенку, обращается к тому, за кем ухаживает. Это удивительное действие. Но он понимает, что это благодать. Это не он сам так любит, это благодать, призрев на его несчастье, его убожество, окатила его своей волной, и он счастлив в лучах этой благодати.

Все, что делает человек на пути как на лествице восхождения, требует первоначального сдерживания, понуждения себя; молчания, когда хочется кричать, орать и говорить; терпения, когда хочется все бросить и взорваться; терпеливого делания, когда хочется разочароваться и ничем этим не заниматься. По-другому не бывает.

57-й абзац: «Делом исполняйте советы старцев и тогда хорошо уразумеете, что говорят они; если не будете исполнять, никогда не можете одними словами научиться делу подвижничества. Какой человек, желая научиться искусству, постигает его из одних слов? Нет; сперва он работает и портит, работает и уничтожает свое изделие; и так мало-помалу, трудами и терпением научается искусству, с помощью Бога, взирающего на его труд и произволение. А мы хотим искусству искусств научиться одними словами, не принимаясь за дело. Возможно это?! – Будем же внимать себе и трудиться со тщанием, пока еще имеем время».

Здесь авва Дорофей напомнил один сюжет, который меня в свое время поразил. Когда я был на экскурсии в Царскосельском лицее, нам показывали, как учились рисовать лицеисты. У них была бумага, но ластики исключались. Например, нам показывали, что они должны были нарисовать голову лошади. Ученик рисует. Если он линию повел не так, то начинает рисовать заново. Рука дрогнула, штрих пошел не в ту сторону, снова начинает заново. Эти кипы недорисованных бумаг каким-то чудом сохранились в Царскосельском лицее. Это потрясающе! Это способ научения, когда терпение и труд ставятся во главу всего – и человек достигает мастерства.

Мы отвыкли от этого. Никто так не учит уже ничему. Но мы-то, как здесь говорит авва Дорофей, хотим научиться искусству из искусств: духовной жизни. И это особенно важно для такого дела, как послушание Богу или исполнение Его воли.

Очень часто люди задают такой вопрос: как узнать волю Божию? Есть такой метод, и мы о нем говорили, когда читали наставления преподобных Варсонофия Великого и Иоанна Пророка. Мы говорили несколько слов о том, как помолиться, и какой помысел ляжет на сердце, ему и следовать. К этому можно вернуться, перечитать и прослушать.

Но это касается каких-то очень важных, судьбоносных решений, которые бывают редко, несколько раз в жизни. Тогда действительно на какой-то прямой вопрос нужно получить ответ, принять решение в конкретной ситуации. И нам некогда идти методом проб и ошибок, нам надо получить более или менее точный ответ. Вот об этом преподобный Варсонофий Великий говорит. Но это касается каких-то очень важных моментов человеческой жизни.

А вообще-то, волю Божию нужно нам узнавать всегда, в каждой конкретной ситуации нужно знать, что я должен делать, как должен сейчас поступить. Ко мне постучался некто. Я должен его выслушать и помочь, выслушать и принять, выслушать и прогнать или вообще не слушать? Ева тоже слушала змея, из этого получилось только зло.

Сейчас мне говорят, что нужно сделать то-то и то-то. Я должен послушаться этого человека или послушаться жену, которая день назад просила сделать совершенно противоположное? Послушаться начальника, или маму, или священника? Они все требуют противоположного. Кого же мне послушаться?

Такие эпизоды в жизни встречаются постоянно, в день не по разу. И угадать, что я должен сделать, кажется важным, по крайней мере, для тех, кто об этом думает, этого ищет. Как это сделать? И люди спрашивают, они ищут гарантированного набора инструментов, который четко дал бы им понять, что нужно делать в каждой конкретной ситуации. А нет его. Здесь как раз об этом преподобный авва Дорофей и пишет.

Не бывает так, чтобы ты сразу, по щелчку овладел всеми инструментами распознавания воли Божией, всем инструментарием человека, который безошибочно, непреткновенно идет к Богу. Ни у кого никогда так не было. Опыт – сын ошибок трудных, и никуда от этого не деться.

И авва вновь и вновь повторяет, что нужно действовать так, как мы сейчас считаем правильным, с упованием на Бога. Говорим: «Господи, благослови! Господи, помоги!» И делаем то, что в данный момент мы посчитали правильным.

Скажем, стучится в дверь человек и просит его накормить. «Господи, благослови!» Пустили, накормили. Все прошло гладко, хорошо, чудесно. Все довольны, даже дети приободрились, потому что никогда раньше не могли послужить бедному человеку.

В следующий раз, скорее всего, мы будем делать так же. Постучали в дверь. «Господи, благослови!» Пустили человека. Оказалось, что он выпивший, он не есть хочет, а вообще непонятно, что хочет, а выставить его за дверь уже не так-то просто. Он начинает ругаться, как-то защищаться. Дети напуганы, милицию вызывать не хочется. Что же делать в такой ситуации? Понимаешь, что надо было на пороге решать это. А как решишь?

В конце концов, с помощью знакомых или друзей выдворив человека из дома, начинают думать: «А почему так получилось?» И, анализируя свои сердечные движения, понимают, что было некое смущение, которое возникло в момент, когда решили принять этого человека. Всякий раз, когда теперь чувствуете это смущение, к нему прислушиваетесь и говорите человеку «нет». Но можно и ошибиться.

Через какое-то время, месяцы или годы, возникает дополнительное что-то, привнесенное в это переживание сердца, и тот, кто принял пришедшего, научится, что с этой коннотацией ощущение приведет ко благу, а с этой коннотацией ощущение лучше не слушать, потому что к нему примешивается какой-то нехороший помысел, сердце чувствует какую-то неуютность.

Да, это трудно и долго. Но по-другому не проторить дорогу к Богу. Но мы почему-то думаем, что все должно быть легко: взял и сегодня стал Божиим человеком; или сегодня пришел в Церковь, завтра стал святым, послезавтра воскрешаю мертвых. Нет, мы очень глубоко запутались во тьме, очень глубоко завязли в гордыне. И для нас очень важно терпеливо распутывать, узнавать собственное сердце и по движению собственного сердца учиться слушаться Бога.

Записала:
Инна Корепанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475