О жизни Александро-Невского прихода села Шурала. 1937 год

Продолжение. Начало в №№ 19 (916) – 21 (918)

В информсводке от 10.06.1926 г. указано, что «при Колчаке у попа Коровина состояли на квартире офицеры и Коровин выдавал им советских работников».

В архиве хранится д. №67888 (ГААОСО. Ф. Р-1. Оп. 2) по обвинению гражданина Коровина Леонида Михайловича по ст. 58–10,согласно которому его следовало выслать через ПП ОГПУ на Урал, сроком на 3 г., считая срок с 22.10.1928 г.

К делу подшито заключение от 10.12.1931 г., в котором указано, что Коровин, находясь в ссылке, «поддерживал широкие связи со ссыльными попами, совершал нелегальные религиозные обряды».

Вот заключение камерного помощника прокурора Балакина (ГААОСО, Ф. Р-1, Оп. 2, Дело № 1254): «Коровин является служителем культа (протоиерей) в одном из мощных пролетарских центров СССР – Надеждинском заводе на Урале.

10 октября 1928 г. на заседании церковного совета Коровин выступил с обращением, смысл которого сводился к необходимости организовать материальную помощь «томящимся в тюрьмах» священникам-тихоновцам и их семьям, причем, указывал, что сейчас всюду и везде идут аресты священнослужителей и нет гарантии оставления на свободе и надеждинского духовенства, которое может быть арестовано в любой момент».

«В своих показаниях от 2 октября привлеченный по делу Коровин характеризует себя лицом, хорошо осведомленным об арестах священников – его знакомых в Свердловске и Шадринске».

«Принимая во внимание, что в данный момент вообще заметно оживление среди церковников, что своей агитацией Коровин сеял недоверие к Советской власти, преследующей якобы духовенство, что организация специальной помощи заключенным служителям культа является политически недопустимой, нахожу в действиях Коровина наличие признаков преступления, предусмотренного ст.58–10 УК».

«Хотя Коровин открыто и не высказывал прямых контрреволюционных целей, однако предвидел или должен был предвидеть общественно-опасный характер последствий своего поведения и сознательно допускал их наступление в смысле подрыва доверия к советской системе и ее ослабления».

«Деяние Коровина в условиях заводской жизни могло вызвать брожение среди отсталых слоев населения. А потому личность Коровина рассматриваю как социально-ненадежное лицо».

«На основании изложенного, считаю, что дело в отношении Коровина, 40 лет от роду, со средним образованием, имеющего семью (жена и двое детей), не судившегося, надлежит направить в Особое Совещание при ОГПУ – Москва для внесудебного рассмотрения».

Во время первого ареста в 1928 году по доносам ряда лиц, что он призывает прихожан Спасо-Преображенской церкви г. Надеждинска помогать арестованным священникам, Коровин отказался от своих слов.

В протоколе допроса 8.11.1928 г. о. Леонид Коровин себя виновным не признал и от слов о помощи арестованным священнослужителям отказался.

Так он был выслан на Урал. «Выслать на 3 г. на Урал, лишить проживания в 12 пунктах Уральской области».

На момент ареста о. Леонид служил в Вознесенской церкви Невьянска.

Был арестован органами НКВД Кировоградского района в августе 1937 г. как член контрреволюционной повстанческой церковно-монархической организации, возглавляемой архиепископом Петром (Савельевым).

Отец Леонид Коровин полностью отрицал все измышления следователей о существовании такой организации. Предъявленных обвинений в антисоветской деятельности не признал. Подтвердил, что отвозил от епископа Петра (Савельева) в Москву два пакета, о содержании которых осведомлен не был. Один пакет был доставлен лично Сергию (Страгородскому), второй – его заместителю Лебедеву Александру. Священник Леонид Коровин подтвердил то, что действительно вел дневник, где писал о существующей власти (дневник был изъят), а также помогал материально епископу Макарию (Звездову). У него были найдены 115 книг дореволюционного издания, что в 1937 году считалось «контрреволюционной монархической литературой» (из дела подвижника Екатеринбургской епархии священника Леонида Михайловича Коровина).

Сам о. Леонид объяснил свой визит в Москву поездкой за св. миром и ходатайством священнослужителей Свердловской епархии перед Московской Патриархией о присвоении Владыке Петру чина архиепископа, что более похоже на правду.

В деле о. Леонида хранится заявление его жены А.П. Коровиной от 18 февраля 1957 г. Это тетрадный листочек в клеточку, текст написан ручкой с пером фиолетовыми чернилами, очень грамотный текст, ни одной ошибки. Сколько в нем мужества и отваги перед безжалостной системой!

Вот это письмо:

«В 1937 году 6 августа мой муж Коровин Леонид Михайлович, священник, 1889 г.р., проживающий в то время в Невьянске Свердловской области, был арестован сотрудниками Кировградского отдела УНКВД по Свердловской области и неизвестно, куда отправлен.

На мой запрос прокурор Свердл. обл., отношением за № 6-К-4869 от 26.2.1939 г. сообщил, что муж осужден 25 сентября 1937 г. и отправлен для отбытия срока.

До настоящего времени мне неизвестно, за что арестован мой муж и какова была его дальнейшая судьба, а потому прошу ответить на следующие вопросы:

За что муж мой был привлечен?

Кем и где осужден?

На какой срок и куда был отправлен?

Жив ли? Если жив, где находится?

Может ли в настоящее время вернуться к семье?

Реабилитирован ли?

(подпись)».

И вот документ с грифом «секретно» для дальнейшего составления ответа матушке о. Леонида Коровина:

«Коровин Л.М., 1889 г.р. 25 сентября 1937 г. был осужден тройкой УНКВД Свердловской области».

ПОЛАГАЛ БЫ (типографски на бланке):

1. Зарегистрировать смерть Коровина Л.М. Невьянским ГорЗАГСом Свердловской области.
2. Гр. Коровиной объявить, что ее муж был осужден на 10 лет ИТЛ и умер в заключении 17 июня 1943 г. от воспаления воротной вены».

На самом деле, как мы знаем, отец Леонид Коровин был расстрелян в сентябре 1937 г..

Но в справках о смерти в ИТЛ, выдаваемых родственникам репрессированных, слово «расстрел» не использовалось. Был специально разработан перечень заболеваний, якобы повлекших за собой летальный исход во время отбытия наказания.

О. Леонид Коровин был приговорен 25 сентября 1937 г. к расстрелу.

Расстрелян 29 сентября 1937 г. В этот день отмечается его память, как подвижника Православной Церкви; подробнее о нем можно прочитать в книге «Жития святых Екатеринбургской епархии» (Екатеринбург, 2008).

Другом и сподвижником о. Леонида был диакон о. Николай Иванов, который особенно трепетно дружил с Владыкой Макарием (Звездовым).

О. Николай также отказался от всех обвинений и не упомянул ни одной фамилии при допросах.

Из допроса диакона Николая Иванова (цит. по: ГААОСО. Ф. Р-1, Оп. 2. Дело Лобанова. № 20939. С.139): «Принадлежность к контрреволюционной церковной повстанческой организации я отрицаю, и показания в этом Лобанова, мне зачитанные, считаю ложными».

«Показания Коровина в принадлежности моей к контрреволюционной деятельности считаю также ложными». (Протоколы допроса о. Леонида Коровина не содержат этой информации).

«Если есть такое показание епископа Савельева, изобличающее меня как члена контрреволюционной организации, значит, и он на меня лжет».

Из вторичного допроса (с. 146): «Вторично утверждаю, что никакого руководства контрреволюционной организацией в пос. Левиха я не вел и ничего не знаю о наличии там контрреволюционной организации. Показания Лобанова считаю ложными, хотя утверждаю, что это показания его, т.к. его руку по подписи узнаю».

Настоятель Александро-Невской церкви села Шурала, протоиерей Михаил Хлопотов и его прихожане

Перед тем как о. Михаил Хлопотов и его прихожане были арестованы, в органах РО УНКВД появился такой документ:

Меморандум Кировградского райотдела УНКВД по Свердловской области по следств. делу 10963

Составлен 5 сентября 1937 г.

«В сентябре месяце с.г. мне пришлось слышать от гр. старушки Швецовой Ольги Алексеевны, проживающей в селе Шурала на ул. Ленина, такие разговоры: вот-мол сейчас все верующие говорят, что местные власти, что вздумают, то и делают, захотели закрыть церковь и придумали заставить делать большие расходы на ремонт. Когда опять хотели закрыть, то верующие послали в Москву Кичигина Константина Павловича и там разрешили молиться спокойно, и в Москве с ним Калинин хорошо обошелся, а не как здесь на месте у нас обращаются».

«Религиозники с. Шурала избрали метод своей работы: клевета на советский актив и учительство. 1 Мая, когда в церкви шла христовская утреня, то 2 мая кулацкий сын Кичигин Константин Павлович и второй, не имеющий места работы Тамакулов Александр Александрович, пустили слух по селу, что в нынешнюю Пасху и председатель Совета был в церкви, и учительство, и добавили, что учительница Горбунова Анна Ивановна молилась со свечой в руках. При проверке оказалось, что это ложная агитация церковников направлена на дискредитацию коммунистов и сельского актива».

«В селе Шурала существует еще церковь. Староста церковный в таковой Калинина, лет 45, вдовая, состояния бедного, ранее ни в чем не замечалась, получает в церкви 60 рублей в месяц. Имеет в рядах Красной Армии сына».

«Члены церковного совета следующие:

Возовиков Степан Алексеевич, лет 70, бедняк, ни в чем особом не замечался, старатель.

Кичигин К.П., лет 30, сын бывшего торговца и подрядчика Кичигина Павла Павловича (умерший), семья раскулачена, старший брат Виктор отступал с белой бандой, сам Кичигин – в заводе не принимают, у него больные руки, он частично занимается малярством, на станции Шурала белит, он же ездил в Москву на счет церкви хлопотать, чтобы не закрывали.

Сажина Евдокия Ананьевна, лет 60, вдовая, беднячка, в 1935 и 36 гг. была церковным старостой.

Кириллова Мария Федоровна, лет 27, замужняя, бедняки, поет на клиросе.

Муж ее Николай Трофимович 32 лет, ярый религиозник, работает на заводе.

Тамакулов Александр, по прозванию «Пятак», лет 18, бедняк, отца нет вживых, ярый религиозник, поет на клиросе, нигде не работает.

Логинова Марьяна Федоровна, лет 40, вдовая, беднячка, отстаивала церковь при закрытии таковой, хлопотала перед сельсоветом, одинокая.

Просвиряков В.С., лет 37, бедняк, семейный, ярый религиозник, избирался церковным старостой, но отказался, т.к. его не стали принимать на работу.

За последнее время указанная группа людей активизировалась по распространению разного рода контрреволюционных слухов».

ПОДПИСАНО: Нач. Кировградского РО НКВД, ст. лейтенант госбезопасности Бахарев, вторая подпись: Сапожников.

При обыске, кроме литературы церковной, обнаружен пакет с перепиской личного и служебного характера.

Эта литература и стала «неоспоримым доказательством» для ареста священника и членов церковного совета.

К перечню литературы прилагался и список «повстанцев». Список потом появился в деле архиепископа Петра (Савельева). 20 человек священнослужителей и мирян Невьянского района, в т. ч. 12 жителей села Шурала во главе с настоятелем Александро-Невской церкви Михаилом Хлопотовым и членами его прихода были в числе контрреволюционных элементов, которые поступили в «разработку».

В деле Лобанова сохранились протоколы допросов о. Михаила Хлопотова и членов его прихода.

В отличие от многих дел, которые имеют т. н. общую кальку, это дело имеет не только информсводку, т.н. «меморандум» от следователей райотдела УНКВД Кировградского района, но и другой любопытный документ о деятельности и жизни о. Михаила и верующих Шуралы. К сожалению, пока живы родственники этого человека, мы не имеем права называть его имя. Да и вопрос его виновности в деле ареста шуралинцев, остается открытым.

Как бы то ни было, но в руках Кировградских следователей оказалась обширная информация, что у о. Михаила собирались священники и верующие, и они разговаривали, выпивали и даже провозглашали тосты «за свержение советской власти», которые слышал один из сельчан в феврале 1937 г. через двойное стекло дома. Самого-то его не пригласили за стол. Пришлось подслушивать.

Можно ли представить такую картину, что зимой к небольшому окошку деревенской избы прильнуло чье-то чуткое ухо и уловило компромат? Можно, но только в протоколе, написанном чужой рукой.

Вот показания свидетеля, записанные 5 августа 1937 г., за сутки до ареста всех обвиняемых шуралинцев. Если учесть, что свидетель на тот момент был молодым человеком, и он был обыкновенный сельский житель, то его рассуждения про контррреволюционную монархическую организацию явно написаны чужой рукой и прочие бездоказательные обвинения кажутся каким-то бытовым бредом, надуманным и фальшивым.

И вот почему. Если из каждого вопроса (и ответа) убрать слова «контрреволюционная деятельность, монархическая организация, борьба против советской власти...» и т.п., то это будут вполне мирные вопросы про то, как живут верующие люди в Шурале. Обыкновенное стукачество, а не навет, который бы стал основанием для расстрела.

Тем не менее, простое перечисление имен прихожан с добавлением нужной политизированной риторики создало совершенно ужасную и опасную картину готовящихся «диверсий» и прочей антисоветской работы.

Вопрос: «Что вам известно о контрреволюционной деятельности церковников село Шурала?»

Ответ: «Из наблюдений, полученных в результате посещения мною Шуралинской церкви, я пришел к выводу, что среди активных церковников этой общины существует контрреволюционная монархическая организация, ставящая своей целью активную борьбу против Советской Власти.

Организаторами упомянутой мною контрреволюционной организации являются священник Шуралинской церкви Хлопотов Михаил Филимонович, в прошлом отступил с Колчаком из Камска и в 1933 году, осужденный за контрреволюционную деятельность.

Председатель церковного совета Просвиряков Василий Степанович, в прошлом состоял в ВКП(б), но разочаровался, ныне активный церковник, ранее был церковным старостой.

Кичигин Константин Павлович, по происхождению сын кулака-предпринимателя, имевшего до революции лесопильный и красильный заводы с наемными рабочими, брат активного белогвардейца Кичигина Виктора Павловича, отступившего с Колчаком и живущего за границей.

Указанные лица, будучи озлобленными против Советской Власти, создали вокруг себя контрреволюционную организацию, для вовлечения в нее использовали фанатизм верующих, а так же их обиды на Советскую Власть.

Из числа рядовых членов контрреволюционной организации мне известны следующие лица: Кириллова Мария Федоровна член церковного совета, церковная певчая, ее муж Кириллов Николай Трофимович, активный церковник, работает в цехе №3 завода № 68.

Мохов Николай Михайлович в прошлом имел мастерскую по выработке колес с наемной рабочей силой, в данное время работает в этой же мастерской без работников.

Уфимцев Алексей, отчество не помню, который работает старателем в Уралзолото.

Мне известны следующие конкретные факты контрреволюционной деятельности перечисленных мною лиц:

Хлопотов, Кичигин и Просвиряков в течение июня и июля месяца 1937 г. провели в церкви около двенадцати нелегальных собраний с присутствием всех мною перечисленных лиц, где прорабатывали контрреволюционную монархическую литературу, которую они хранят в алтаре церкви около 400 экземпляров.

23 июля сего г. я сам лично, придя в церковь, застал их сидящими в канцелярии церкви, и на столе у них лежала развернутая книга контрреволюционного монархического содержания «Церковный свет и государственный разум» (автор Скворцов, выпуска 1912 г.), которую, как видимо до моего прихода, читал Хлопотов. На третий день после этого, т.е. 25 июля сего г., будучи в церкви, я встретил нищенствующего старичка по имени Иван, фамилии и отчества не знаю, проживает он в Кировграде. Этот старик, стоя в церкви, рассматривал книгу, я подошел к нему и спросил, что читаешь, он сказал: «вот батюшка книгу дал почитать», я взял у него книгу и увидел, что это та самая книга, которая прорабатывалась на нелегальном собрании упомянутой мною контрреволюционной организации, выпросил почитать ту книгу, на что он согласился, договорившись со мною, чтобы я ее ему возвратил.

Из сказанного я заключаю, что указанная контрреволюционная организация, в частности, священник Хлопотов распространяет среди населения имеющуюся у них контрреволюционную монархическую литературу. Кроме того, при посещении священника Хлопотова, в алтаре церкви я застал его за чтением книги контрреволюционного содержания «О мирной борьбе с социалистом» автора не помню т.к. видел мельком». (Продолжение следует)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475