Кандидат психологических наук, монахиня Нина (Крыгина): «Счастливая семья: утопия или реальность?»

Имя монахини Нины (Крыгиной), насельницы Среднеуральского женского монастыря в честь иконы Божией Матери «Спорительница хлебов» в Екатеринбурге, широко известно сегодня не только в России. Матушка Нина – кандидат психологических наук, в прошлом – профессор Магнитогорского государственного университета. По благословению Высокопреосвященнейшего Викентия, архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского, матушка Нина в прошлом году провела в конференц-зале Храма-на-Крови очень известный ныне цикл бесед «Тепло домашнего очага».

Приведем тематику ее лекций: «Счастливая семья. Утопия или реальность?» (основные причины и следствия разрушения традиционного уклада семьи), «Мама, он самый лучший» (основные проблемы в добрачных отношениях и способы их решения), «Знал бы, где упасть, или Медовый месяц на всю жизнь!» (особенности супружеской любви, пути преодоления семейных кризисов), «Семейные проблемы в вопросах и ответах», «Ошибки родительского воспитания» (основные проблемы воспитания современных детей, с которыми сталкиваются родители), «В семье растут мальчик и девочка» (психологические различия мальчиков и девочек и другие вопросы, связанные с воспитанием сыновей и дочерей дошкольного и младшего школьного возраста), «Трудности переходного возраста» (как помочь ребенку взрослеть, что должны учитывать родители и учителя в общении с детьми в период «подросткового кризиса»), «О секспросвете и половом воспитании» (о принципиальных отличиях полового воспитания от сексуального «просвещения») и др.

Записи бесед матушки Нины распространяет Центр защиты материнства «Колыбель» (www. pravoverie. ru/kolybel) при Отделе социального служения Екатеринбургской епархии. Организован также «Родительский всеобуч» по методикам семейного воспитания монахини Нины (Крыгиной).

О женской эмансипации

«Ева» – в переводе значит «жизнь». Такое имя, раскрывающее сущность ее обладательницы, было дано первой женщине. Оно запечатлело в себе замысел Творца о предназначении всех женщин, имеющих общую прародительницу, независимо от того, помнят они об этом или нет. Это предназначение касается не только и не столько физического продолжения рода, деторождения, сколько участи в вечности самой женщины и тех, кто должен от нее родиться, кого она совместно с мужем должна воспитать для жизни в Царствии Небесном.

Столь высокое предназначение можно выполнить только тогда, когда сами потенциальные носители жизни живут в соответствии с заповедями Божиими, а не противоборствуют им. Всегда ли современные Евы соответствуют этим характеристикам? К сожалению, нет. Более того, в настоящее время существуют разнообразные общественные движения, деятельность которых направлена на «разрушение до основания» в сознании людей представлений о богоустановленном миропорядке. К их числу относится и феминистское движение, призывающее женщин к эмансипации, под которой понимается раскрепощение от традиционной системы ценностей.

Семья – это малая Церковь. Смысловой удар разработчиков идей феминизма направлен на ценностный, духовный выбор тех, кто находится в самом центре «домашней Церкви», кто является связующим звеном между мужем (главой семьи) и детьми (будущими создателями «малых Церквей»).

В Православии предусматривается четкая семейная иерархия: мужчина является главой, кормильцем и защитником семьи. Он, находясь в послушании Богу, обладает безусловным духовным, нравственным авторитетом. Женщина должна находиться в подчинении мужу, ибо сказано: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви» (Еф. 5, 22–23). Ожидается, что женщина будет заботливой супругой, нежной матерью, воспитывающей совместно с супругом своих детей в соответствии с заповедями Божиими, и добросовестной хозяйкой. Дети воспринимаются родителями как дар свыше и растут в послушании и уважении к старшим. Так должно быть по замыслу Творца.

Богоборческая суть женской эмансипации заключается, на наш взгляд, в том, что грех как преступление Заповедей Божиих возводится в ранг добродетели. Прежде всего это касается греха гордости. Современные Евы снова стремятся стать «как боги, знающие добро и зло».

Изменяется вектор направленности в духовном становлении женщины. Современной Еве предлагается перевернутая система ценностей. Вместо подчинения мужу и помощи ему – горделивое, самодовольное равенство с ним (а на деле – нередко стремление к главенству над ним). Вместо рождения и воспитания детей, ибо сказано, что «женщина спасается чадородием» (1 Тим. 2, 15), – безудержное желание заняться личностной и профессиональной самореализацией, которое при более пристальном рассмотрении чаще всего оказывается примитивным эгоистичным желанием пожить для себя.

Призыв «пожить для себя», «думать прежде всего о себе», так широко растиражированный сторонниками эмансипации, на самом деле является ловушкой, приводящей к «публичному одиночеству», когда наличие других людей вокруг субъективно воспринимается как пустыня. Когда никто, кроме себя, по большому счету, и не интересен. Когда главной целью жизни становится достижение иллюзорного равенства с представителями другого пола. Когда на все вокруг предлагается смотреть через амбразуру собственного больного самолюбия.

Тем не менее воинственные представительницы «прекрасной половины человечества», увлеченные идеей эмансипации, тоже хотят быть счастливыми в своей жизни. Они искренне верят, что, действуя в жизни как мужчины, будут иметь от нее все то, что имеют «представители сильного пола», и, добавочно к этому, то, что полагается им как женщинам. Они ожидают, а порой буквально требуют, к себе уважительного и бережного отношения со стороны окружающих. Демонстрируя на работе и дома мужской стиль поведения, включающий в себя такие характеристики, как «властность», «решительность», они буквально требуют к себе отношения как к представительнице «слабого пола».

Когда убежденные современные «эмансипэ», внешне состоявшиеся в жизни, рассказывают о себе, то обычно приходится слышать одно и то же: «У меня все есть». А потом выясняется, что есть все, кроме счастья. И такой итог неизбежен. Счастье человека зависит не от внешних обстоятельств, а от состояния души. «Страсти» и «страдания» – однокоренные слова. Вскармливая и взращивая собственные страсти, человек любого пола тем самым увеличивает и меру собственных страданий, обезличивается, обезображивается в той мере, в какой отходит от того, что задумано Творцом.

Архимандрит Рафаил (Карелин) в книге «В поисках истины» описывает свои диалоги со старой дворянкой. В одной из приведенных бесед есть, на наш взгляд, очень точный образ феминисток, который возник у собеседницы архимандрита еще тогда, когда эмансипация в России и в мире только начинала набирать обороты.

Умудренная жизненным опытом женщина, в частности, сказала: «Я никогда не была феминисткой, как некоторые женщины из моего круга. Феминизм внушал мне чувство отвращения.

В древности скифские племена сооружали около дороги изваяния – высеченные из каменных глыб человеческие фигуры: они состояли из туловища и головы, но рук и лица у них не было. Нельзя было разобрать, мужчина это или женщина, их называли «каменные бабы». Феминизм представлялся мне производством каменных баб. Женщины хотели сравняться с мужчинами и превращались в какие-то грубые, бесформенные существа. Теряя женскую красоту, они не получали мужской силы, теряя тонкость и изящество души, они не приобретали широты мужского рассудка. Феминистки, которые демонстративно подчеркивали равенство с мужчинами тем, что ездили на велосипедах по улице с папироской в зубах, казались мне предательницами женского достоинства, какими-то живыми карикатурами». Это довольно жесткий и вместе с тем очень точный образ эмансипированных женщин, болезненный для многих их представительниц и тем не менее такой узнаваемый в наши дни.

Но почему эмансипация вообще стала возможна? Что является духовной первопричиной столь широкого распространения изуродованного, карикатурного женского образа?

С точки зрения русского философа И.А. Ильина, «жизнь без святыни есть первое большое бедствие нашего времени. Ведь наша земная жизнь имеет свой сокровенный, высший смысл. Он – не на поверхности повседневности мелочной суеты. Он требует от нас непринужденного признания и решительного предпочтения… Если же мы не удовлетворим этому требованию…, тогда ускользнет от нас высший смысл жизни и наступит незаметно осквернение ее. И не потому, что она станет бессмысленной сама по себе, а потому, что мы начнем жить так, как если бы она была бессмысленной».

Будучи психологом, мне неоднократно приходилось консультировать «раскрепощенных» женщин, обращавшихся с просьбой помочь разрешить серьезные семейные проблемы. Некоторые из них, привыкшие всю жизнь «пробиваться» и «рассчитывать только на себя», в личной беседе с болью признавались: «Ну что я могу сделать?

Я не умею любить. Я не испытываю чувства благодарности. Я не знала, что такое материнская любовь. Я ничего не могу дать своим детям и мужу. Мне просто плохо».

Страшно и больно! В доме без любви и благодарности всегда ощущается могильный холод. А выход только один – впустить в сердце и в свой дом Бога, начать жить по Его заповедям, а не вопреки им.

Современным сторонницам эмансипации следует задуматься над тем, что жизнь, посвященная борьбе с Творцом, с тем, что Он заповедал Своему творению, больше напоминает смерть. Это путь самоуничтожения. Господь говорит: «Жизнь и смерть предложил Я тебе. Избери жизнь» (Втор. 30, 15).

Снижение ценности материнства и отцовства как следствие разрушения традиционного уклада семьи

В дореволюционной России жизнь большинства населения определялась православным вероисповеданием. Государственная идеология выстраивалась на тех же основаниях, так как до 1917 года Церковь не была отделена от государства. Следует особо подчеркнуть, что в Православии предусматривается четкая супружеская и детско-родительская иерархия и признание семьи как безусловной ценности.

Октябрьский переворот повлек за собой не только смену политического строя, но и резкую смену идеологии, приведшую, в конечном счете, к революции семейных отношений. Идея достижения «всеобщего равенства и братства» была записана на уровне законодательных актов советского государства. Мужчины и женщины уравнивались в правах и обязанностях, от них ожидалась одинаковая отдача физических и интеллектуальных сил.

18 и 19 декабря 1917 года были изданы декреты ВЦИК и Совнаркома РСФСР «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния» и «О расторжении брака», в которых предусматривались:

а) полное отстранение Церкви от решения вопросов брака и семьи;
б) свобода заключения брака и развода;
в) полное равенство личных и имущественных прав мужа и жены;
г) уравнение в правах внебрачных детей с детьми, рожденными в браке.

На государственном уровне стали обсуждаться вопросы, какими должны быть мужчины и женщины в новом пролетарском государстве и что должно быть положено в основу семьи в обществе «всеобщего равенства и братства». После длительных дебатов была принята формулировка, предложенная В.И. Лениным: «пролетарский гражданский брак с любовью» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 56). При этом надо отдавать себе отчет в том, что под «любовью» в данном случае понималось то, что более точно определяется как «любовь-страсть». Для нее характерна сильная психологическая и физическая зависимость от так называемого «объекта любви».

В 1918 году был принят декрет «О введении равной оплаты за равный труд женщины и мужчины», закрепивший экономическое равенство мужчин и женщин в условиях нового государства. Он являлся одним из звеньев реализации плана «раскрепощения женщин». Отношение революционеров к так называемому женскому вопросу определялось основной идеей – «пролетариат не может добиться полной свободы, не добившись полной свободы для женщин». Только вот неизбежно возникают вопросы: свободы от чего или от кого? От мужа? Дома? Детей?

18 ноября 1920 года постановлением Наркомздрава и Наркомюста в нашем государстве впервые в мире (!) были официально разрешены аборты, что привело к резкому снижению рождаемости. Так, если во второй половине 20-х годов население России увеличивалось на 3 млн человек в год, то за период с 1931 по 1936 год оно возросло приблизительно на 3, 5 млн человек. Стало очевидным, что с таким темпом прироста населения скоро некому будет работать. В 1936 году запрещение на аборты было вновь введено. В 1955 году при правлении Никиты Хрущева этот запрет был снят. И до настоящего времени, несмотря на то, что демографическую ситуацию в современной России специалисты характеризуют как катастрофическую, аборты официально разрешены.

Лишь в конце 70-х годов Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей» было установлено, что матери имеют право на частично оплачиваемый отпуск за ребенком до 1 года и неоплачиваемый – до 1, 5 лет. В современной России предусмотрен частично оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком до 1, 5 лет и неоплачиваемый – до 3 лет.

Достижение долгожданного равенства мужчин и женщин (экономического, социального, политического и др.) оценивалось политическими деятелями того времени в качестве одной из главных побед социализма. Однако ученые утверждают обратное. Психологи, социологи, демографы с горечью свидетельствуют, что такая государственная семейная политика повлекла за собой целый комплекс негативных последствий. Рассмотрим лишь некоторые из них.

Снижение ценности материнства

Чувство материнства не является врожденным. Ученые установили, что оно развивается у женщины, как развивается мышление, воля, воображение. Его можно формировать, а можно и подавлять, задавая в качестве наиболее значимых другие ориентиры. В советской России прежде всего восхвалялись ценности передовой работницы, стахановки, хотя и сохранялись отголоски прежнего, трепетного отношения к материнству. Это проявлялось, в частности, в существовании почетного звания «Мать-героиня». Однако домашний труд работой не считался.

В постсоветский период стало поощряться стремление к самореализации, к достижению личного успеха, независимости. Материнство как самостоятельная ценность в эту систему координат просто не вписывалось или вписывалось с большим трудом. Девочку с раннего детства ориентировали на примерное поведение, хорошую учебу, затем – на выбор профессии, успехи в работе. Счастье в личной жизни, конечно же, предполагалось, но оно всегда воспринималось как сопутствующее успехам в труде. Поэтому не приходится удивляться, когда значительная часть современных российских женщин воспринимает материнство не как свое призвание, а как обузу, препятствие в профессиональном становлении, как нечто, с чем со временем надо смириться.

Да, не зря пели с революционным задором: «Разрушим до основанья, а затем…». Вот уж где руины! И как точно выбран удар – материнство. Ведь и про Родину в нашем Отечестве всегда говорили: «Родина-мать». Какой простой и точный расчет: уничтожив ценность материнства, сделать Родину бездетной, обреченной на вымирание.

Что делать в этих условиях? Изменить установку на значимость материнства и, конечно же, рожать. Осознать, что материнство – это долг перед Отечеством и залог личного счастья. Да, счастья, про которое сейчас так много говорится, но при этом указывается в совсем другую сторону. Осознать, что если каждый из нас будет думать только о себе, о том, как «взять от жизни все», «насладиться всем» и не думать ни о чем, то мы просто скоро вымрем, оставив после себя обширную территорию с полезными ископаемыми.

Снижение ценности отцовства

В христианской традиции и культуре роль отца в семье особая. Отец (а слово это не случайно одного корня с Отечеством и Отчизной) – непререкаемый авторитет. Он является главой семьи. Отец несет ответственность за семейное благополучие, осуществляет помощь и защиту. Он все свои действия старается согласовывать с волей Божией, понимая, что кому много дано, с того и много спросится. В этой системе ценностей российские мальчики воспитывались с раннего детства. Взрослые мужчины создавали семьи с осознанием того, что они дадут ответ перед Богом за выполнение обязанностей в отношении своих домочадцев. Так было принято в дореволюционной России. Такие требования сохранились в нашей культуре до сих пор в виде ожиданий от «настоящего (идеального) отца». Но что же наблюдается в действительности?

Врач-психиатр, семейный психотерапевт И.Н. Ровенский отмечает, что в современных российских семьях отцы часто занимают периферическое, дистанционное положение по отношению к матери и к детям. Это создает условия для обесценивания их роли в глазах супруги и собственных детей.

Кроме того, современные психологические исследования свидетельствуют о том, что растет количество мужчин, вступающих в брак с инфантильными, а порой и потребительскими установками в отношении своей второй половины. Уже не так редко можно услышать выражение: «Муж – это мой большенький» (имея в виду, что муж – старший ребенок (!) в семье). Дико! Тот, от кого ожидается поведение «главы», «защиты» и «опоры», сам нередко ведет себя как беспомощный ребенок.

Конечно, так ведут себя далеко не все отцы. Но современных российских мальчиков на осознанное отцовство, на отцовство как ценность особо и не ориентируют (за исключением отдельных случаев в конкретных семьях). В советской России их внимание наравне с девочками концентрировали на профессиональных успехах, а сейчас – на самореализации, личных достижениях и независимости.

Разрушение ценности отцовства не может пройти бесследно. Есть русская народная поговорка: «Семья без отца что дом без крыши». Это очень точное выражение в отношении психологического самочувствия «безотцовщины при живом отце» и «вдовы при живом муже».

Но почему же так происходит? Помимо разрушения традиционных для нашей культуры ценностей семьи, включая ценность отцовства и материнства, в качестве основных причин такого плачевного положения дел психологи выделяют еще несколько. К ним относятся следующие:

– увеличение количества неполных семей, когда мальчик не имеет возможности «списывать» свое поведение со значимого взрослого одного с ним пола ввиду физического отсутствия такового и когда характер ребенка мужского пола формируется под влиянием матери и бабушки, чьи модели поведения и способы реагирования он непроизвольно усваивает;

– преобладание женщин во всей системе воспитания и образования, включая дошкольные, школьные и вузовские учреждения;

– наличие большого количества психологически рассогласованных, дисфункциональных семей, в которых отец физически присутствует, но свои прямые обязанности в отношении домочадцев полноценно не выполняет, что также усваивается, а затем воспроизводится во взрослом возрасте в собственной семье. Причем психологи установили жесткую закономерность: ребенок, выросший в уважении к своим отцу и матери, более жизнеспособен и оптимистичен. Он живет в большей гармонии с самим собой и с окружающими. Если же уважение к родителям было потеряно, то это сказывается самым разрушительным образом и на его самоощущении, а в будущем – на особенностях его собственной семьи;

– увеличение количества беспризорных детей вследствие хронических психоэмоциональных перегрузок у родителей. Родители приходят домой настолько уставшими после напряженного рабочего дня, что они порой просто не в состоянии уделить собственным детям столько времени, сколько необходимо для их полноценного воспитания и образования. В этом случае дети остаются предоставленными самим себе со всеми вытекающими отсюда последствиями.

У таких детей возникает чувство собственной ущербности, ненужности.

Но главная беда, на мой взгляд, заключается в том, что такие дети не чувствуют себя любимыми в родительской семье. А тот, кто не испытал в детстве любви собственных матери и отца, не впитал ее в себя, как губка, тот сам во взрослой жизни нередко беспомощен в проявлении родительских чувств;

– сокращение количества детей в семье. Современные российские семьи на 90% и более являются малодетными, причем 50% из них – однодетные. Массовая однодетность семьи приводит к тому, что формирование характера ребенка проходит, как говорят ученые, через монополию наставничества родителей. А это значит, что такой ребенок не просто лишен детских игр со сверстниками. Он развивается, не получая того многообразия переживаний, не осваивая того богатейшего опыта общения, которые можно получить только в повседневных взаимоотношениях с родными братьями и сестрами. Когда любят друг друга, но при этом ссорятся, когда хотят быть вместе, но еще не умеют друг другу уступать. Словом, когда сообща обучаются искусству семейного и межличностного общения.

Рост социального сиротства. Российская действительность такова, что 90% детей-сирот являются социальными сиротами, то есть сиротами при живых родителях. На наш взгляд, высокий процент социальных сирот можно рассматривать в качестве своеобразного показателя степени разрушения ценностей материнства и отцовства, выражающегося в самоустранении от воспитания собственных детей.

Проблема социального сиротства очень тесно соприкасается с проблемой роста беспризорности. Специалисты отмечают, что в современной России примерно такое же количество беспризорников, какое было после гражданской войны. Детей бросают или они сами уходят, в большинстве своем спасаясь от родительской жестокости. В итоге огромное количество детей находится без надзора и не имеет постоянного жилья. Часто они попадают под влияние преступной среды. Вся дальнейшая жизнь этих детей ломается.

Роль рекламы в разрушении традиционных полоролевых моделей и семейных ценностей

Наиболее зримо процесс разрушения моделей полоролевого поведения просматривается, на наш взгляд, при анализе результатов исследований психологов, изучающих проблему гендерных образов рекламы и проблему материнства как составной части половой идентификации женщины.

Чтобы реклама достигала поставленной перед ней цели, она должна прежде всего привлекать внимание потенциального потребителя. В настоящее время установлено, что одним из самых желаемых и, соответственно, одним из самых главных символов в мифологии потребления стала женщина, ее образ; далее, по силе эффекта привлекательности, следуют дети, затем животные, особенно домашние, и только потом – мужчины. Таким образом, именно женский образ, та или иная модель женского полоролевого поведения наиболее активно навязывается через рекламу.

По меткому определению И.В. Грошева, современная реклама нередко представляет собой рекламно-порнографический жанр. Данный психолог подчеркивает, что женское тело, демонстрируемое сегодня на российской рекламной панели, в большинстве случаев можно метафорически назвать «телом западной рекламы».

И.В. Грошев также отмечает, что в последнее время в рекламе образ женщины и мужчины трансформируется в совершенно непривычном для отечественного зрителя ракурсе. Через рекламу стал транслироваться образ женщины более независимой, активной, уходящей от привычной роли жены, матери, демонстрирующей на невербальном уровне высокомерную манеру поведения (при этом в подтексте можно ощутить неприязнь, которую она испытывает по отношению к мужчине), а образ мужчины, напротив, более инфантильного, беспечного, менее ответственного и особо не стремящегося опекать других.

Таким образом, в современной России отмечается пропаганда через СМИ западной системы ценностей, разрушающей традиционные модели полоролевого поведения, включая семейные. Если данную тенденцию не остановить, то следует ожидать дальнейшего роста личностных и социальных проблем.

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475