Публикация в «Православной газете» помогла не только воссоздать историю, но и привести к вере потомков семьи священника

 МаринаЮрьевна – прихожанка храма в честь Святых Целителей Космы и Дамиана, которыйнаходится при областной больнице. К вере и Богу женщина пришла совсем недавно,хотя, как оказалось впоследствии, в ее семье были священнослужители.

 Скажите честно,кто из вас, читающих сейчас эти строки, знает родословную своей семьи, и до какого колена?
Не знала ее и Марина Юрьевна…

 …Но однаждыв «Православной газете» она увидела список священников, репрессированных в годысоветской власти, и среди прочих вдруг обнаружила знакомую фамилию – «Удинцев».Такую фамилию в девичестве носила ее мать, Ирина Всеволодовна.
 Почерпнутыеиз газеты сведения были скупы. «Удинцев Николай Павлинович, священник церквиНижнесинячихинского завода Верхотурского уезда, расстрелян 25 июля 1918 годав селе Коптеловском». Тогда Марина Юрьевна сама решила обратиться к историитого времени, и установить, является ли ее родственником репрессированный священник.
 Сегодня МаринаЮрьевна рассказывает о «делах давно минувших дней» так ярко и образно, будто бы являлась их непосредственным свидетелем.
 20 января1918 года советской властью был принят закон о свободе совести, который устанавливалотделение Церкви от государства. Церковь и священнослужители лишились какой бы то ни было государственной поддержки и защиты.
 Первая жертва:в ночь на 13 февраля 1918 года пьяными матросами Северного революционного отряда,проходящего через город, был зверски убит воспитанник Екатеринбургской духовнойсеминарии Семен Коровин.
 Далее событияразвивались еще более стремительно и драматично. В конце мая 1918 года на Ураленачался мятеж чехословацкого корпуса, поддержанный повстанческими казачьимии офицерскими отрядами. По мере продвижения освободителей к Екатеринбургу, большевикиначали проводить массовые аресты, в том числе среди духовенства, нередко завершавшиесярасстрелами без суда и следствия. В этот период в Екатеринбургской епархии погиблоне менее 45 человек: три протоиерея, 30 священников, 7 диаконов, три монаха,псаломщик и просфорня. Одни из них были зарублены, другие заколоты штыками,утоплены или расстреляны. В то время был расстрелян и священник Николай ПавлиновичУдинцев (который, кстати, не был родственником Марины Юрьевны).
 Родственник-священникбыл «обнаружен» совсем в другом месте и по другому «делу» – политзаключенногоВсеволода Сергеевича Удинцева, деда Марины Юрьевны и отца ее матери Ирины Всеволодовны,урожденной Удинцевой. Вот что рассказывает Ирина Всеволодовна о жизни своейсемьи.
 «С детствапомню семейную легенду, что мы, якобы, являемся родственниками известного уральскогописателя Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка… Но никакими архивными документами,имеющимися в семье, это не подтверждалось. Все получилось как-то случайно и неожиданно.
 Мой отец,Всеволод Сергеевич Удинцев, был театральным художником-бутафором. Его арестовалив 1935 году, как врага народа, по 58 статье, когда мне было три года».
 Не труднопредставить, что пережила семья, на которую был повешен ярлык – «семья враганарода». Мать нигде не брали на работу, она едва-едва перебивалась с дочкойна хлебе и воде. Изредка, когда женщине удавалось продать кое-что из вещей или картины – работы мужа, в доме появлялась картошка и мука.
 ВсеволодСергеевич Удинцев так и не дождался реабилитации при жизни. Он умер в 1970 году,а оправдательное решение по его делу было принято в 1989 году. Когда в 2003году был открыт доступ к документам политзаключенных, Ирина Всеволодовна сразу же отправилась в архив, узнать, в чем же все-таки обвиняли ее отца. Сам ВсеволодСергеевич об этом никогда не рассказывал дочери. «Открытие» потрясло женщинудо глубины души. Оказывается отец, до лагеря — весельчак и балагур, однаждырассказал один анекдот. Суть его в том, что один еврей, жалуясь на свою жизньдругому еврею, сравнил ее с существованием Ленина: «и не кормят, и не хоронят…».Но рассказан был анекдот, как говорится, не в то время и не в той компании,где бы можно было откровенничать. Доносчик оказался среди, казалось бы, друзей…
 В личномделе Всеволода Сергеевича Удинцева этот анекдот даже приведен полностью. Но самое интересное оказалось на других листах. Оказывается, в вину Всеволоду Сергеевичувменили и то, что он был внуком священника. Хотя в те годы большевики и декларировалилозунг, что «дети за родителей не отвечают», на деле все оказывалось далеконе так. Внимательно вчитавшись в материалы дела, Ирина Всеволодовна поняла,что семейная легенда о родстве с Маминым-Сибиряком находит свое документальноеподтверждение.
 Оказывается,отец ее отца, а ее дед, Аристарх Удинцев, служил священником в церкви в Ирбитскомрайоне вместе с родственником позднее ставшего всемирно известного писателя.У священника было четыре сына, которые получили хорошее образование. Борис преподавалмедицину в Киевском университете, Всеволод – юриспруденцию. Сергей (дед ИриныВсеволодовны), после окончания Петербургского университета сначала служил коллежскимасессором, а когда вернулся на Урал, занялся краеведением, организовал Уральскоеобщество любителей естествознания и заведовал музеем. Четвертый сын священника,Дмитрий, женился на сестре Мамина-Сибиряка, Елизавете Наркисовне Маминой. КогдаДмитрий Наркисович получил денежное вознаграждение за свой новый роман «Приваловскиемиллионы», он купил для семьи сестры дом в Екатеринбурге. Этот дом находитсяна улице Пушкина, он более известен нынешним екатеринбуржцам как Дом писателей,а в те годы горожане называли его проще – дом Удинцевых.
 ЕлизаветаНаркисовна была очень дружна с супругой брата мужа, Сергея Аристарховича – МариейСеменовной. Они вели большую просветительскую и воспитательную работу средимолодых барышень Екатеринбурга, и даже организовали совместно Вторую городскуюженскую гимназию.
 Все это и узнала Ирина Всеволодовна из личного дела своего отца. Вновь и вновь вставалиперед глазами женщины «картинки из детства». После освобождения отец поначалуустроился художником в Куйбышевский драматический театр, но вскоре его оттуда«попросили». «Враг народа», даже уже и отбывший назначенный ему срок, не имелправо жить в больших, центральных городах страны. Семья часто переезжала из города в город, снова и снова пытаясь с нуля налаживать быт. Ирина Всеволодовнадо сих пор помнит вкус киселя, который ее мать варила из остатков клейстера.Клейстер отцу выдавали в театре – для изготовления бутафорных изделий из «папье-маше».Помнит она и вкус картошки, жареной на олифе…
 Когда Удинцевыпереехали в Красноуфимск, Всеволод Сергеевич остался без работы, – в уральскойглубинке театра не было. Он зарабатывал на жизнь, делая художественные копиисо старых фотографий, рисовал портреты горожан прямо на улице – за продуктыпитания. Жили впроголодь. Поэтому, наверное, так свежо у Ирины Всеволодовныв памяти воспоминание, связанное с одним из очередных переездов семьи. ВсеволодСергеевич первым отправился на новое место жительства – в Красноуральск. А когдатуда приехала жена с дочерью, он встретил их роскошно накрытым столом. Былина нем и гусь жареный, и целая тушка молочного поросенка, и овощи, и фрукты…Каково же было разочарование девочки, когда она поняла, что все яства, расставленныена столе, – не настоящие продукты питания, а искусно изготовленные отцом муляжи.Шутить Всеволод Сергеевич продолжал всю свою жизнь, хотя одна «шутка» сломалане только его судьбу, но и судьбу близких ему людей.
 Всю своюжизнь Ирина Всеволодовна работает преподавателем физики. Казалось бы, предмет,который она ведет, исключает само существование чего-то духовного, необъяснимогонаукой, принимаемого на веру… Но все чаще и чаще начинала она задумываться и о смысле жизни, и о душе, и о сотворении мира, и о Боге. Впервые порог храмаправнучка священника Аристарха Удинцева переступила, когда ей было 63 года.И жадно окунулась в познание нового: стала посещать курсы православных педагогов,курсы по изучению основ православной культуры и истории.
 Однажды ИринаВсеволодовна явственно поняла, что не имеет права «хранить без дела» полученныезнания. Первым опытом просветительской миссионерской деятельности педагога сталтематический классный час о вере Православной, который она провела в школе.Затем появился альбом, в котором Ирина Всеволодовна собрала сведения о нынедействующих в городе и существовавших прежде в Екатеринбурге православных храмах.К своей работе учительница подошла творчески. Так, черными чернилами, словнотраурным цветом, она заполнила те страницы альбома, в которых рассказываетсяо безвозвратно утерянных (снесенных, взорванных, стертых с лица земли) храмах.Зелеными чернилами, цветом, символизирующим жизнь, написаны рассказы о действующих,никогда не закрывавшихся церквях. Красным цветом привлекают страницы альбома,на которых рассказывается об епархиальных новостройках, недавно возведенныххрамах – в честь Всех Святых, в Земле Российской просиявших (Храм-на-Крови),и храме во имя Святого Целителя Пантелеимона.
 С того времени,как Ирина Всеволодовна стала регулярно посещать церковь, она уже побывала в нескольких паломнических поездках: ездила в Меркушино, Тарасково, Алапаевск,Невьянск. В Невьянске даже, несмотря на свой преклонный возраст, поднималасьна знаменитую башню и церковную колокольню.
 Сейчас онаактивно включилась в акцию, проводимую Екатеринбургской епархией для старшеклассников,в соревнование классов, свободных от курения. В планах – написание работы о происхождении Земли. Причем она, учитель-физик, который преподает к тому жеи астрономию, хочет довести до учеников собственное толкование сотворения мирас точки зрения Православия. Ирина Всеволодовна исходит из того, что наука, в основном, строится на гипотезах, многие из которых до сих пор не доказаны, а в истории Христианства, в Православии имеется немало документально подтвержденныхфактов тех или иных явлений и событий.
 Воцерковлениедочери Ирины Всеволодовны, Марины Юрьевны, проходило почти в то же время, но как-то «параллельно». Как рассказывает сама Марина Юрьевна, поводом к ее обращениюк Церкви стал необычный случай. Ее муж, заядлый грибник и охотник, однажды нашелв лесу икону с образом Святого Благоверного Князя Владимира, известного как Владимир-Красно Солнышко, креститель Руси. После того, как эта икона появиласьв доме, у Марины Юрьевны окрепло желание самой принять Святое Крещение. Знаменательнымсобытием, считает Марина Юрьевна, было и то, что окрестил ее именно отец Владимир,священник Владимир Зайцев.
 Выпускницафилологического факультета УрГУ, которая в свое время вплотную занималась старославянскимязыком, в настоящее время нашла применение своим знаниям в приходе храма во имя Святых Целителей Космы и Дамиана, – она преподает в воскресной школе церковно-славянскийязык.

Лидия Ежкова

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475