24 февраля — память преподобного Димитрия Прилуцкого, Вологодского

 ПреподобныйДимитрий Прилуцкий, память коего совершается ныне, родился в начале XIV столетияв Переяславле-Залесском от богатых и благочестивых родителей из купеческогосословия. Рано он был обучен грамоте и еще отроком полюбил чтение СвященногоПисания и душеспасительных книг.

 Это благочестивое занятие расположило его к иноческой жизни. Он оставил родительский дом и богатство и вступил в число братииПереяславского Богородского Горицкого монастыря. Здесь он ревностно предалсяподвигам — строго постился, усердно молился и отличался таким смирением и чистотой,что скрывал от других не только свои подвиги, но даже и наружную красоту лицасвоего, которой отличался. За строгость жизни он возведен был в сан священника.Скоро затем он оставил Горицкий монастырь и, с благословения епископа, основалновый монастырь близ Переяславля, с храмом во имя святителя Николая, Мирликийскогочудотворца. Новая обитель скоро наполнилась иноками, которых привлекала сюдаслава добродетелей ее основателя, преподобного Димитрия.
 Слава о преподобномДимитрии прошла далеко. Он стал известен великому князю московскому ДимитриюИвановичу Донскому, знаменитому победителю татар. Великий князь очень любили почитал преподобного, вызывал его в Москву и упросил быть восприемником от святой купели одного из своих сыновей.
 Но славачеловеческая смущала смиренную душу подвижника, и он, бегая ее, удалилсядалее на север вместе с любимым учеником своим, Пахомием. В 3-х верстах от Вологдыон основал новый монастырь, названный Прилуцким, ибо стоял при луке, образуемойизгибом реки Вологды. Обитель скоро наполнилась иноками, искавшими руководствавеликого подвижника. И все-таки смирение его было необычайно. Преподобныйне думал, однако, что довольно только трудиться для себя и заботиться о своемспасении. Нужно, учил он, заботиться и о ближних. И он был милосерд и благотворителендля ближних. Он принимал странников, помогал бедным, врачевал больных, утешалпечальных, ходатайствовал в суде за невинных, облегчал, чем мог, участь притесняемых.За святость жизни Бог дал ему дар прозрения. Однажды, занимаясь с братией монастырскимиработами, он вдруг со вздохом сказал: «Мы вот занимаемся земными делами, а великийкнязь Димитрий уже более не заботится о суете мирской», и с этого дня стал поминатьвеликого князя как усопшего. Все дивились; но скоро пришло известие, что великийкнязь Димитрий Иванович Донской скончался именно в тот день и час, когда о немговорил преподобный. Преподобный Димитрий почил в глубокой старости. На вопросбратии, где его похоронить, он со смиренным самоуничижением ответил: «бросьтегрешное тело мое в болото». Святые мощи его скоро прославились чудесами.
 ПреподобныйДимитрий, всю жизнь избегавший славы человеческой, дает нам прекрасный уроксмирения. На смирение иные смотрят даже не как на добродетель, а как на признакслабости душевной, и презрительно думают, что оно имеет значение только в обителяхмонашеских. А, напротив, чувство собственного достоинства в человеке, по мнениюнекоторых, есть двигатель просвещения в роде человеческом, условие его благоденствия.Чтобы любить ближних, быть честным, бескорыстным, надобно, говорят, прежде уважатьв себе человеческое достоинство. Но по понятию христианскому, чувство собственногодостоинства должно быть умеряемо в человеке сознанием своего недостоинства,смирением.
 Рано, быстроразвитое чувство своего достоинства бывает, большей частью, признаком самообольщенияили неверного взгляда на себя. Приобретенный успех в чем-либо побуждает человеканадеяться, что он многого и еще достигнуть может; побежденная трудность надмеваетего мыслью, что и все затруднения для него преодолимы. Что приобретает человексвоими дарованиями и трудом, то имеет в глазах его чрезмерно великую цену и заслугу и заслоняет собою многие обстоятельства и трудности, пред которыми могутпасть его силы. Ищут два ученика первенства в царстве славы, но забывают слабостьсвоих сил. Спаситель, желая вразумить их, предлагает им вопрос: могут ли онипить чашу Его страданий (Мк. 10, 38)? В чувстве самоуверенности они отвечали,что могут. Но когда предложена была эта чаша, когда пришло время Христовых страданий,не только эти, но и вси ученики бежаша (Мф. 26, 56). Если же такобманулись в себе самих лучшие из людей, апостолы, пока еще не укрепил их ДухСвятый, – что мы должны думать о себе? Как мы можем полагаться на свои дарования?
 Нет, смирениене есть признак слабости: ибо оно всегда соединено с чувством собственного достоинства,так что от самого человека зависит различать случаи и обстоятельства, когдаему держаться только в пределах терпеливого смирения, и когда в броне своейневинности выходить на защиту своего достоинства. Сам Иисус Христос, смирившийСебя до смерти крестной и претерпевший биения и заушения, не умолчал пред судьямиСвоими, когда дерзкий слуга ударил Его в ланиту за мнимое будто бы неуважениек сану первосвященника (Ин. 18, 23). То же видим и в жизни христианских подвижников,которые, водясь духом смирения, знали однако ж, в чем состоит истинное человеческоедостоинство. К одному из них пришли его знакомые и, желая испытать его терпение,стали называть его гордецом, пустословом, ленивым. Старец смиренно на все соглашался.Но, когда назвали его еретиком, он никак не принял этого упрека на себя. На вопрос, почему на первые клеветы соглашался, а последней не принял, он отвечал:«Первые те пороки я признаю за собою, ибо это признание полезно душе моей; а быть еретиком — значит, быть отлученным от Бога, но быть отлученным от Богая не хочу».
 Никто ещене потерпел вреда оттого, что сам себя судил строго, но много вредят и себеи другим те, которые думают о себе слишком высоко и, быть может, не знают инойна свете веры, кроме обожания собственного достоинства.
 Последуем же духу истинной веры, которая нам внушает, что смирение есть лучшее украшениевсякого истинного достоинства. Аминь.

Протоиерей Григорий ДЬЯЧЕНКО

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475