Иумен Авраам (Рейдман): «О нашем каменносердечии»

Слово в неделю 24-ю по Пятидесятнице (8 декабря)

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Господь наш Иисус Христос учил в одной из синагог – собрании верующих иудеев – в субботу, в тот день, когда все благочестивые люди собирались вместе для молитвы Богу и слушания Священного Писания. Как за нашим богослужением произносится проповедь на евангельское чтение, так и в древности говорилось поучение с толкованием прочитанного места Священного Писания, с той только разницей, что это поучение мог предложить любой уважаемый, достойный человек, которому позволяли назидать народ. Однако нужно отличать собрания в синагогах от богослужения в православном храме. Это собрание иудеев частью походило на нашу совместную молитву в церкви, а в какой-то степени напоминало просто беседу благочестивых людей, занимающихся чтением и назиданием друг друга. Господь наш Иисус Христос учил в субботу в синагоге, и, хотя в глазах других Он был ничем не примечательным человеком, Он не только предлагал Свое учение, но и творил такие добрые дела, какие непосильны обыкновенным людям.

Там была женщина, говорит Евангелие, восемнадцать лет имевшая духа немощи, и была она скорчена, и не могла как следует поднять голову. Увидев же её, Иисус подозвал её и сказал: “Женщина, ты свободна от недуга твоего”. И возложил на нее руки; и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога (ст. 11–12). В этом чуде исцеления совершенно явно и очевидно действовала благодать, сила Божия. И казалось бы, как можно было посметь возражать Человеку, Который сотворил это великое знамение перед глазами всех собравшихся, и упрекать Его в нарушении субботы? Но в то время многие ревновали только о формальном благочестии, как и сейчас, когда мы с излишней строгостью требуем (чаще от других людей, а иногда и от себя) соблюдения общепринятых предписаний. Таким общепринятым, как казалось иудеям – незыблемым и непререкаемым законом было соблюдение субботнего покоя, субботы – дня, в который Моисей заповедал ничего не делать, а только служить Единому Богу. Казалось бы, немного нужно рассуждения, чтобы понять, что исцеление больной женщины – это также служение Богу и, может быть, большее, чем молитва или чтение Священного Писания. Можно было сделать очевидный вывод: если благодать действует в чтении Писания и через молитву, то тем более действовала она через слова Господа Иисуса Христа и возложение Его Божественных рук. Но люди, о которых говорится в сегодняшнем евангельском повествовании, были формалистами или, как ныне сказали бы – и это слово стало уже нарицательным, – фарисеями, то есть придавали чрезвычайное, преувеличенное значение соблюдению внешнего и пренебрегали внутренним, самым главным.

В ответ на это начальник синагоги (который, как правило, избирался за свое благочестие), негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: “Есть шесть дней, в которые должно делать, в те и приходите исцеляться, а не в день субботний” (ст. 14). Он не посмел упрекнуть Самого Господа Иисуса Христа в нарушении субботы, а обратился ко всем, кто с восторгом и удивлением созерцал это чудо, и в особенности упрекнул женщину. За что же? За то, что она после восемнадцати лет страданий получила исцеление, освобождение, как сказано в Евангелии, от духа недужного. И ответил ему Господь: “Лицемеры, – поскольку начальник синагоги упрекает не самого Спасителя, а всех, кто, прибегая к Нему за помощью, нарушает субботу, то и Господь Иисус Христос обращается не прямо к самому начальнику синагоги, а ко всем, кто мыслит подобно ему, – Лицемеры, не отвязывает ли каждый из вас в субботу вола своего или осла от яслей и не ведет ли поить? А эту – дочь Авраамову, – которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от этих уз в день субботний?” (ст. 15–16). Итак, мы видим, что на самом деле отношение этих иудеев к ближним было даже не формальное, а совершенно безразличное. Они были не столько ревнителями соблюдения закона вплоть до мелочей, сколько каменносердечными людьми. Господь наш Иисус Христос обличает их, говоря, что каждый из них отвязывает в субботу СВОЕГО вола. Обратите внимание на слово “своего” – своего вола или своего осла, то есть своих животных. Поскольку это свой скот и хозяин понимает, что животное невозможно оставить без пищи даже на один день, то заботится о нем, не думая, что нарушает субботу. Но в то же самое время он предъявляет строгие, мелочные претензии к другим людям – потому что они ему безразличны, они для него чужие, не свои.

Когда мы читаем Евангелие и справедливо вслед за Спасителем осуждаем этих лицемеров, мы, однако, должны постараться и себя отождествить с теми или иными лицами, о которых говорится в евангельском повествовании. И если мы будем к самим себе придирчивы или хотя бы беспристрастны, то, возможно, сделаем неприятный для нас вывод: мы подобны именно этим людям, которые жалеют самих себя, своих родственников, даже своих животных, как говорится в Евангелии, – и бывают совершенно безразличны к нуждающимся и бедствующим людям, потому что те им чужие. Мы иногда испытываем скорбь, неприятные чувства по поводу испорченной мебели или разбитой посуды, потому что она наша, но полностью равнодушны к горестям иногда даже своих соседей, а уж тем более людей, живущих по всей земле. Нам безразличны не только бедствия жителей других стран, но и наших соотечественников, и – что самое неприятное, самое ужасное – наших братьев и сестер во Христе. Я высказываю это не как упрек, а как сожаление о нашем общем бедствии и несчастии. В своем сердце мы находим полное равнодушие и безразличие. Нас не трогает, когда человек, стоявший рядом с нами в церкви, тяжело заболевает или просто, по неизвестной нам причине, отсутствует в храме. Мы не испытываем по этому поводу никакого беспокойства, хотя знаем, что он на протяжении, может быть, многих лет в воскресные дни всегда стоял на этом месте, и мы должны были бы задать себе вопрос: что с ним случилось? Но так происходит, что если мы видим этого человека – может быть, поприветствуем его, а нет его – даже и не вспомним о нем. Мы любим своих близких родственников, своих детей, переживаем о них, и это естественно. Кажется, что здесь в нас все же действует любовь. Но немного подумаем и порассуждаем: чем наши дети отличаются от других, от детей наших соседей? Однако мы о своих переживаем, заботимся и скорбим, а чужой ребенок бывает нам безразличен. Мы видим из этого, что любим не только людей (каждый из которых, конечно, достоин любви), не только животных, но иногда даже и вещи не потому, что они того на самом деле заслуживают, а потому, что они наши, что это – свое, – то есть любим в людях и даже в вещах самих себя.

Конечно, только от упрека, от одного осознания своего каменносердечия, безразличия и равнодушия едва ли можно сразу измениться. Да и вряд ли для нас возможно почувствовать такую любовь, какую испытывал, например, преподобный старец Силуан Афонский. Он молился за весь мир и говорил, что молиться за людей – это проливать кровь, то есть своими словами он показал, насколько усердно молился и подвизался ради того, чтобы помочь людям, которых никогда в своей жизни не видел и которые ему были неизвестны. Молился он, между прочим, и так: “Господи, дай познать Себя всем народам земли”. Вот это была настоящая христианская, полная, всеобъемлющая любовь, которая не могла потерпеть, чтобы кто-либо из людей в своем заблуждении и нераскаянии погиб. Конечно, мы бесконечно далеки от такого совершенства, хотя Господь наш Иисус Христос, говоря: “Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен есть” (Мф. 5, 48), призывает нас именно к совершенству в любви. Однако надо возбуждать в себе по крайней мере чувство сострадания к людям, с которыми мы общаемся, и быть требовательными к себе и снисходительными к другим, а не наоборот. Подобно начальнику синагоги, который осудил женщину, исцелившуюся в субботу, мы строго судим ближних за многие – мнимые или, может быть, действительные – отступления от правил. Себе же самим снисходим в любых как самых неизвинительных вещах, так и в мелочах, которые можно было бы легко исполнить.

Что такое исцеление человека по сравнению с сочувствием к животным? Кажется, даже странно говорить об этом. Тем не менее, такое, и, может быть, даже более глубокое, соотношение существует и у нас между нашими мелкими нуждами – и бедами, страданиями, скорбями других людей, чужих нам, как мы считаем. Господь Иисус Христос, порицая евангельских фарисеев, также и в нас обличает лицемерие, строгость к ближним, происходящую от безразличия к ним, и снисходительность к себе, проистекающую от себялюбия – как сейчас принято говорить, от эгоизма. В наших глазах “Эго”, наше “Я”, стоит в центре мироздания и является как бы богом, сутью всего существования. Мы не понимаем, что и мы сами, и наши родственники, и дети ничем не отличаются от других, окружающих нас, людей, и потому мы должны всех равно любить.

Евангелие говорит: “Когда Он говорил это – когда Господь Иисус Христос обличил начальника синагоги (и вместе с ним – всех нас) в лицемерии, – все, противившиеся Ему, стыдились, и вся толпа радовалась всем славным делам Его” (ст. 17). Все, противившиеся Ему – и внутри нас есть много противящегося Божественному Евангелию, этому Божественному повелению ко всем относиться равно, всех любить, всем снисходить, сострадать и сочувствовать. И наши эгоистичные чувства: себялюбие, самолюбие, плотолюбие – должны от Евангельских слов также постыдиться и, устыдившись, уйти из нашего сердца. Но, чтобы всегда помнить о Господе Иисусе Христе и Его возвышенном Божественном учении, нам недостаточно выслушать Евангелие в воскресный день. Мы должны неустанно упрекать и обличать себя, назидать чтением Божественного Евангелия, более того – постоянно содержать в своем уме, в своей душе Самого Господа Иисуса Христа, непрестанно призывая Его в молитве Иисусовой. Когда мы почувствуем, что рядом с нами или даже в нас Сам Господь Иисус Христос, наш Всесвятейший Спаситель, – тогда наше сердце начнет поневоле стыдиться любых нечистых, безбожных движений, которые противятся Его учению. Отвратительные, противоестественные, можно сказать, антихристианские, чувства начнут покидать нашу душу, не терпя этого постоянного стыда от присутствия в нашей душе Господа Иисуса Христа, источающего из Себя святость, чистоту, совершенство. И по мере очищения души от страстей – себялюбия и эгоизма, мы все больше будем ощущать действительность присутствия в нашем сердце возлюбленного Господа Иисуса Христа. Тогда все доброе, что есть в нашем естестве, – потому что добро в нем смешано со злом, – будет очищено, возвышено, сохранено действием Божественной благодати и, подобно толпе, ликующей о великих делах, совершенных Господом Иисусом Христом, так же возрадуется и возвеселится, и на нас исполнятся слова святого апостола Павла: “Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, о всем благодарите” (1 Фес. 5, 16–18). Аминь.

Игумен Авраам (Рейдман) Спасский монастырь г. Екатеринбург

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475