Смертная казнь — не панацея от наркомании

В последнее время внимание “Православной газеты”, а вслед за ней и других средств массовой информации привлечено к высказываниям митрофорного протоиерея Владимира Зязева. Новость, прямо скажем, первостатейная: митрофорный протоиерей удивляется, почему до сих пор не введена смертная казнь для наркодельцов. “Это давно нужно сделать”, — говорит он.

Попробуем разобраться, почему эта новость оказалась так энергично растиражирована.

Во-первых, общество устало от неразрешимости проблемы наркомании. Устало от бессилия хоть как-то повлиять на ситуацию, которая всё более похожа на войну. Здесь каждое новое слово, каждая новая идея вызывает хоть небольшой, но — энтузиазм.

Во-вторых, это, несомненно, эпатирующая новость: священник призывает карать преступников смертью. Не каждый день звучат такие необычные заявления.

Да, наркомания есть страшное зло. Да, это похоже на войну. Да, борьба необходима. Несомненно, это — вопрос выживания целого народа.

Но всё-таки высказывания протоиерея Владимира не совпадают с общецерковной позицией по данному вопросу. Скорее, это частное мнение уважаемого священнослужителя.

Чтобы понять это, откроем “Основы социальной концепции Русской Православной Церкви”. Этот документ был принят Юбилейным Архиерейским Собором 2000 года и отражает официальную позицию нашей Церкви в сфере взаимоотношений с государством и светским обществом.

Третий пункт десятого параграфа, в частности, гласит: “Сегодня многие государства отменили смертную казнь по закону или не осуществляют её на практике. Помня, что милосердие к падшему человеку всегда предпочтительнее мести, Церковь приветствует такие шаги государственных властей”.

В России сейчас так и происходит: смертная казнь по закону не отменена, но на практике не применяется. Фактически в отношении приговорённых к смертной казни исполняется другое наказание: пожизненное заключение. Спросим себя: а почему “Церковь приветствует такие шаги государственных властей”? Разве смертная казнь не поможет остановить преступников?

Немного выше читаем в “Основах социальной концепции” ответ: “…очевидно, что наказание смертью не может иметь должного воспитательного значения, делает непоправимой судебную ошибку, вызывает неоднозначные чувства в народе”.

Протоиерей Владимир Зязев говорит: “Я сам приготовлю его к смертному часу, исповедую перед смертью этого наркодельца, научу его молиться…”

Продолжая сравнивать, процитируем общецерковный документ ещё немного: “Отмена смертной казни даёт больше возможностей для пастырской работы с оступившимся и для его собственного покаяния”.

Думаю, сравнивать довольно. Очевидно, что общецерковный документ не рассматривает смертную казнь как палочку-выручалочку по данному вопросу и как панацею от страшной беды.

А если уж вести речь о том, чтобы надёжно защитить общество от тех, кто ещё недавно снабжали людей отравой, то пожизненное заключение ничуть не хуже смертной казни. Хотя бы потому, что даёт священнику возможность не просто подготовить преступника к казни, а дальше — “из глаз долой, из сердца вон”, а приходить к нему хоть каждый день и говорить о Христе, исповедовать, причащать, учить покаянию, молитве…

Делать это до тех пор, пока Господь Сам не закроет глаза человека, который оступился.

Иеромонах Флавиан (Матвеев)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475