Краеведы из уральского поселка Верхние Серги пишут историю своего родного края

Краеведыиз уральского поселка Верхние Серги пишут историюсвоего родного края.

Собирают информацию о старине, и создают летопись своегокрая — кропотливо, по крупицам. Вот отрывки из будущей краеведческой книги,напечатанные в местной православнойгазете «Сибирский тракт».

«В старыевремена уральские реки были намного полноводнее и обильнее. Лес кругом стоялстеной, и это было залогом их полноводности. Жители уральского поселка ВерхниеСерги это могут понять лучше других. Родники по весне здесь открываются иногдапрямо на дороге. А все оттого, что местность очень лесистая и почва глинистая.

А лес, хотяи не такой, как встарь, но это и не хилые лесостепные перелески, а местами настоящиедебри. Сколько его не вырубают, сколько раз он не выгорал, а всякий раз быстрехонькозарастает густым мелколесьем. Гари и выруба покрываются сначала ягодниками,потом зарастают малинником, затем посерьезнее кустарник доминировать начинаети, наконец, ель и пихта полностью завладевают всем жизненным пространством.

Несмотряна сравнительно суровый климат, необычайно высока производительная жизненнаясила этих мест. Растительность буквально «прёт как на дрожжах». Послепожара или вырубки проходит каких-то 40–50 лет — и вот опять уже практическиготовый строевой лес стоит стеной. Не случайно в XIX веке в горнозаводской зоне«давалось право очистить от леса и окультурить под луга и пашни столькоземли, сколько было под силу. Земли отвоеванные у дикой природы становилисьуже полноценной собственностью"

Уральскиеводоемы считались самыми богатыми в России по запасам и быстрому воспроизводствурыбы. По свидетельству Д.Н. Мамина-Сибиряка, самой простой удочкой умелые рыболовыдобывали в день до трех пудов (48 кг) окуня, чебака, леща и щуки. Некоторыеудачливые охотники убивали за зиму по 10–15 крупных лосей» — И это выдающийсяземляк-уралец, уроженец Висима, пишет именно о прудах и лесах, подобных верхнесергинскому.

Но не толькоот охоты и рыбалки, но и от бортевых пчел всегда получали себе «великийдоход» заводчане. О бортническом промысле современник рассказывал, что у некоторых умельцев «по нескольку тысяч бортевых деревьев имеется. На одном дереве бывает по два, а иногда по три бортя с пчелами. Они более никакогосмотрения не требуют, как того, чтобы для молодых пчел всегда новые и чистыеборти находились».

Хотя домав старину были не очень большими (тепло в уральском климате в большой цене),— но приусадебные постройки всегда были весьма обширными и добротными (вновьприбывшим выделялась бесплатная ссуда на строительство усадьбы). Лошади, коровы,овцы, гуси, куры имелись раньше почти в каждом дворе. Если у хозяина не былокоровы, то это казалось какой-то ущербностью (вроде того, как не побывать в армии). Весь уклад жизни был устоявшимся, естественным и гармоничным, а значит,и радостным. Не было отчужденности от результатов своего труда, и человек всегдарадовался плодам своих рук.

Как и на Русском Севере, не только дома, но даже и заплоты скатывались из цельных бревен.Ведь даже если и сейчас рысь или волк изредка заскакивают на окраинные подворья,то можно себе представить, что творилось сто лет назад. — Без крепкой крытойограды никак не обойдешься. А полы во дворах до сих пор устилаются " мостовинником»— наполовину стесанными бревнами. Кроме большой русской печи посреди дома ставилиголландскую печь (в просторечии — «галанку»). Мастера-печники со временемдовели ее до такого совершенства, что, не имея вьюшки и полностью предотвращаявозможность угара, она держит тепло не хуже вьюшечных печей.

Сохранилисьеще кое-какие оригинальные особенности архитектуры. Верхние косяки окон и дверейделаются обязательно закругленными, а дома обычно располагаются не поперек,а вдоль улицы. Поэтому даже самые небольшие домики на дорогу смотрят четырьмя-шестьюокнами, и со стороны кажутся громадными «пятистенками». Основная причинапродольного расположения заключается в гористости местности, прилегающей к заводу.Ровные площадки в большом дефиците и некоторые дома «лепятся» по крутымсклонам буквально как ласточкины гнезда.

Почва в огородахздесь очень тяжелая и глинистая. Обладает большой водопоглотительной способностьюи от дождей сильно разбухает.

Хотя оползнейкак на Кавказе, не случается, но с крутых склонов верхний пластичный слой все же очень медленно сползает. Может быть, по сантиметру в год, но зато постояннои неотвратимо. От этого легкие строения и сараи со временем «кособочит».Особенно этому подвержены заборы и ворота. Поэтому столбы для ворот никогдане вкапывались, а врубались в горизонтальное заглубленное в почву листвяноебревно. Если почва постепенно и «плыла», то вместе с ней двигаласьи вся конструкция.

В общем,климат, рельеф и прочие условия всегда здесь «просили» недюжинногоздоровья, природной сметки и силы духа, — иначе просто не выжить.

На заводе же до революции работали в две смены по 12 часов, — таков круглосуточный непрерывныйцикл литейного производства. Но когда наступал сенокос, когда «день годкормит», завод на две недели, а то и на месяц закрывался, и все ехали в лес. Жили в шалашах, — косили сено, заготавливали грибы-ягоды, рыбачили, охотились.Да и просто отдыхали, — сидели возле костров, варили уху, пели песни. Даватьрабочим большой летний отпуск — было непременной доброй традицией уральскихзаводчиков. Ни один из них не шел против этого правила.

Именно послетаких вот радостно-трудовых и в то же время оздоравливающих сезонов на лонеприроды, и заводилось в семьях по 6–8, а нередко и по 10–12 детей. Как ни говори,но при всей незамысловатости простого крестьянского быта жизнь была гораздорадостней и гармоничней. Перед началом всякого доброго дела молились Богу и только потом с легкой душой и хорошим настроем принимались за работу».

15 марта 2007