Ответы Святейшего Патриарха Кирилла на встрече с молодежью на II Международном православном студенческом форуме

Первый вопрос от студента Московского государственного строительного университета Егора Елунина: «Ваше Святейшество, добрый день! Сегодня часть ученых, занимающихся развитием общества, считает, что у нас наступило постхристианское время, что христианство уже не то. Как Вы думаете, в современном мире человек должен быть человеком мира? И должен ли в XXI веке человек иметь свою собственную религиозную позицию?»

– Спасибо. Я не согласен с тем, что наступила постхристианская эра. Постхристианская эра наступила в некоторых конкретных географических местах. Действительно, если взять некоторые страны, то христианство там как бы отступило, по крайней мере внешне. Иногда это связано с тем, что запрещаются внешние проявления христианства. Даже в Советском Союзе не боролись с ношением нательных крестиков. Другой разговор, что вокруг ребенка, который носил крестик, могла создаваться нездоровая среда, – я через это прошел в школе. Требовалось некое мужество, чтобы пойти на медосмотр в школе и не снять с себя крестик, но никто не мог сделать официальный выговор и потребовать от родителей, чтобы я крестик не носил, – и это в атеистическом Советском Союзе!

А сегодня? Буквально недавно я имел разговор с людьми, которые проживают в одной из западных стран, – нельзя носить крестик, на это нужно получить специальное разрешение руководства школы. Спрашиваешь, а почему нельзя? «Чтобы не оскорблять религиозные чувства других людей». Подождите, давайте спросим других – нательный крест оскорбляет их чувства? Спрашиваем мусульман – «носите, почему нет?»

Нам также говорят, что в некоторых западных странах Рождество нельзя называть Рождеством. «Давайте употреблять слово «Xmas», а не «Christmas», то есть «Рождение Христа», в качестве названия зимнего праздника. Спрашиваем: «А почему?» «Чтобы не обижать мусульман». Спрашиваем мусульман: «Братья, вас слово «Рождество» обижает?» «Совсем нет». Так значит, не мусульмане виноваты и не пресловутая толерантность, а, по всей вероятности, есть идеологическая установка на изгнание христианства из жизни, из публичного пространства некоторых стран.

Так что мы имеем дело не с постхристианством как результатом интеллектуального развития. Дело не в том, что человечество поднялось над религиозными предрассудками, овладев высшими истинами, и не в том, что мировоззренческие достижения современного разума не оставили пространства для Бога. Постхристианство – это результат планомерной долголетней работой с человеческим сознанием тех, кто, может быть, главной целью своей жизни ставит борьбу с христианством. Мы должны сказать, что в диалоге с некоторыми странами мы, верующие граждане России, да и в целом Россия как свободное демократическое государство должны ставить вопрос о несомненном притеснении верующих. И если будут созданы условия для полной свободы, то, думаю, это повлияет на снижение уровня «дехристианизации».

Но самое главное не в этом. Главное – это состояние человеческих душ. Прагматизм, желание жить только ради того, чтобы зарабатывать и тратить, лишает человека религиозной перспективы. Надо зарабатывать и тратить, здоровье обеспечивается современной медициной и лекарствами, действуют страховки, я всем доволен. Зачем мне Бог? Это в старину люди всего боялись, и приходилось обращаться к высшим силам, а теперь Бог просто перестал быть нужным. И это результат не философского развития, а потребительской психологии, ставшей сегодня страшным духовным заболеванием человечества. Ведь если человек живет только для того, чтобы потреблять, если у него нет религиозной перспективы, то есть перспективы вечности, то что это значит? Это значит «бери от жизни все – дальше ничего нет; веди себя как хочешь – нет никаких сдерживающих нравственных факторов; можешь обманывать, можешь делать все что угодно, самое главное – сохранить уровень своего потребления». Потеря религиозной перспективы, потеря веры в жизнь будущего века приводит к тому, что сознание людей трансформируется и концентрируется исключительно на личном благе.

А вот теперь снова вернусь к теме подвига. Скажите, пожалуйста, кто победит в схватке – мальчишки-мусульмане на улице какого-нибудь западноевропейского города, которые идут на смерть за свою веру (хотя, конечно, искаженную, не будем сейчас вдаваться в характеристики), или полицейский, который им противостоит? У этого мальчишки нет никаких тревог относительно того, что с ним произойдет, он верит в будущую жизнь. А полицейский в будущую жизнь не верит – он верит в силу зарплаты, материального положения, удобств. Зачем полицейскому вступать в противоборство с этим молодым человеком, рискуя стать уродом или погибнуть? И мы уже наблюдали в одной из стран, как полицейские отступают от безоружных людей. Можно ли по-настоящему защищать Родину – перейдем к более понятным категориям, – если все связано только с потреблением, комфортом, благополучием, с этой временной жизнью? А зачем? Может, лучше сбежать в другую страну, пока здесь неразбериха, пока здесь кто-то с кем-то воюет? У меня есть деньги, есть специальность, я владею иностранным языком, поэтому пока поеду куда-нибудь, посижу, посмотрю, что произойдет. Но человек верующий никогда так не скажет. Для него любовь к Родине – это не простые слова, он верит в загробную жизнь и потому становится очень сильным.

Так что вопрос, который Вы задали, – это вопрос огромного мировоззренческого масштаба. Это вопрос, куда нам всем идти и что означает вера как сила, ориентирующая человека по пути жизни. Возвращаясь к тому, что Вы спросили, отвечу: можно быть человеком мира, можно жить в разных странах, но главное – не терять стратегическую линию жизни, не терять систему ценностей, хранить веру. Тогда не будет страшно жить ни в одной стране, – если внешние факторы неспособны разрушить ваш внутренний мир.

Видеовопрос от студентов из Крыма, Крымский федеральный университет. «Здравствуйте, Ваше Святейшество! У меня к Вам вопрос. В России студенты получают хорошее бюджетное образование, но уезжают жить и работать за границу. Как сделать так, чтобы студенты оставались и работали у нас, в России? Спасибо!»

– Конечно, лучше, чтобы оставались у нас и работали. Но если кто и поехал работать за границу, то это небольшая трагедия, при условии, что Россия всегда остается Родиной и будущее человек связывает со своей страной. В этом отношении замечательный пример дают китайцы. Те, кто путешествует по миру, знают, что в большом количестве городов Европы и Америки есть чайнатауны – это целые районы, где живут китайцы. Они работают, получают деньги, которые чаще всего отсылают в Китай, – это люди, сохраняющие неразрывную связь со своей страной и со своим народом. И когда начались большие изменения в жизни Китайской Народной Республики, первичный капитал, положенный в основу бурного экономического развития, был привлечен этими самыми зарубежными китайцами. Вот пример того, как работа за границей не ослабляет связи с Родиной и не подрывает патриотического чувства, а, наоборот, помогает, в том числе, всей стране.

А нередко происходит так: человек пожил два-три года за границей, еще не научился толком говорить по-английски или на языке страны пребывания, а по-русски говорит уже с акцентом, причем иногда намеренно, чтобы все поняли, что он уже и не очень русский. Или, приехав в Россию, начинает говорить с английскими интонациями, которые, по непонятной для меня причине, вообще становятся модными среди нашей молодежи.

Поэтому вопрос не в том, где ты живешь, а в том, что у тебя в душе и что в твоем сознании. И я очень надеюсь, что, по крайней мере, православная молодежь, вне зависимости от места проживания, будет всегда любить свою Родину и служить ее интересам.

Вопрос от студента Владимира Смирнова, проходящего обучение в Торонто (Канада), прихожанина Монреальской и Канадской епархии РПЦЗ. «Как Церковь относится к занятиям физической культурой и спортом? Не является ли современный культ здоровья по своей сути антихристианским?»

– Я уже говорил о том, как Церковь относится к физической культуре и спорту. Но чрезмерное внимание к телу может становиться опасным культом. Если человек не сопровождает физические упражнения и заботу о своем теле заботой о духе, происходит, конечно, перекос. В Писании есть понятие «похоть плоти» (1 Ин. 2, 16) – это когда плоть, то есть физическое, телесное начало господствует над человеческим сознанием и направляет всю человеческую деятельность в опасную сторону. Когда происходит такое поглощение плотью духовного, интеллектуального начала, то это и есть похоть, грех и этого надо остерегаться, – и не только спортсменам, не только тем, кто любит заниматься физкультурой и спортом, но и любому человеку.

Вопрос Его Святейшеству от студентки МФТИ Алины Мацвай: «Недавно в Казани начал работать первый робот-учитель. Весь мир пытается создать искусственный интеллект. Каково отношение Церкви к подобного рода разработкам?»

– Положительное отношение. Вообще, хотим мы этого или не хотим, но за робототехникой будущее, и те образцы, которые я здесь увидел, поражают воображение. Понимаешь, что все это будет развиваться и, несомненно, содействовать ускорению научно-технического прогресса, улучшению условий жизни людей. Но в этом процессе есть опасности, как и в любом другом, связанном с развитием человеческого общества. На выходе, как говорят инженеры, может быть разное.

Так вот, робототехнику нужно создавать и предназначать для правильных целей. Не знаю, насколько правильно, чтобы роботы занимались образованием студентов. Они, конечно, могут передавать информацию, как компьютеры или телевидение. Но я глубоко убежден в том, что робот не может заниматься воспитанием человеческой личности, а ведь главная претензия к сегодняшней школе заключается именно в том, что школа передает учащемуся знания, но не формирует личность.

Поэтому пусть роботы делают свое дело, а вот вопросы воспитания нужно оставить за нашими педагогами и стараться всеми силами, чтобы уровень наших педагогов возрастал и к лучшему менялось положение в нашей школе.

Вопрос Его Святейшеству от студентки МГТУ им. Баумана Антонины Марычевой: «В современном мире женщины играют большую роль в общественной и политической жизни страны, успешно реализуют себя в науке и бизнесе. Однако, у этого явления есть и обратная сторона. Девушки позже выходят замуж, позже рожают детей. Как Вы считаете, есть ли проблема в данной ситуации?»

– Предвосхищая Ваш вопрос, я уже коснулся этой темы. Конечно, образование получать надо, и хорошо, когда женщина, чувствуя в себе соответствующие способности, делает, как говорят, карьеру. Мы видим замечательных женщин и в правительстве, и среди ученых, дипломатов, руководителей производства. В каких-то сферах женский ум оказывается более проницательным, чем мужской, и мужчины это сознают и отдают должное женским способностям. Поэтому закрывать для женщины возможности светской карьеры, будь то научной или любой другой, только из-за того, что она женщина и должна стать матерью, было бы неправильно.

Но неправильно также, чтобы карьера деформировала ценностные установки девушки или женщины. А ценностная установка заключается в том, что нужно, если будет на то Божие благословение, вступить в брак и создать семью. А когда это происходит, то женщине работающей и муж, и родственники должны помогать в воспитании детей, но и она не должна воспитание детей относить на периферию своей жизни, – мол, я очень занята, я президент в банке, мне не до ребенка, я его отдам няне или воспитателям». Сейчас это становится все более и более модным, особенно в состоятельных семьях, – вот это, конечно, грех отступничества от материнского призвания.

Женщина, которая берет на себя ответственность за воспитание ребенка, должна понимать, что на определенное время эта обязанность становится абсолютно приоритетной, как и хранение семьи. Женщина в первую очередь сохраняет семью, женщина поддерживает огонь в очаге. А если нет огня в очаге, то в холодном шалаше или в холодном доме люди не живут. Вот в этом особое предназначение женщины – быть матерью, женой, хранительницей семейного очага и, конечно, воспитательницей своих детей. Первые навыки, первое понимание того, что такое хорошо и что такое плохо, мы получаем от матери. Причем вот что удивительно: мать нам ничего не доказывает, она просто говорит дочери или сыну «это плохо», и ребенок воспринимает: «ага, это плохо». Так формируется ценностная парадигма – это вообще поразительно! И огромную роль в этом играет традиция, ведь женщина говорит ребенку не потому что книги прочитала, а потому что, в свою очередь, ее так мать научила. Поэтому, когда подрываются национальные культурные и нравственные традиции, это очень опасно, потому что подрывается нравственное начало в жизни человека.

Подводя итог Вашему мудрому вопросу, хотел бы сказать, что нельзя делать никаких ограничений и нельзя пропагандировать отказ женщин от получения образования и от карьеры. Однако нужно всячески напоминать женщинам, что призвание матери, хранительницы семейного очага имеет огромное значение для их личной жизни и для жизни общества. Но и общество должно позаботиться о том, чтобы женщины могли таким именно образом строить свою жизнь.

Вопрос Его Святейшеству от студентки 2-го курса РГСУ Дианы Куркиной: «Некоторые считают, что священнослужитель – лучший специалист по жизни и именно к нему нужно обращаться за советом по абсолютно любым вопросам. Как Вы считаете, священник – это профессия или же призвание?»

– Вначале отвечу на первую часть: по каким вопросам нужно обращаться, а по каким не стоит. Часто священнику на Исповеди задают вопросы, на которые он не может ответить компетентно. Дело не в том, что священник безграмотный – он просто не знает, о чем его спрашивают. Так бывает, если приходящий на Исповедь воспринимает священника либо как волшебника, – мол, как мне посоветует, так и будет, – либо как того, кто обязан отвечать на все вопросы. И вот нередко спрашивают, например, разменять ли четырехкомнатную квартиру на одну двухкомнатную и две комнаты в коммуналке. Когда мне задавали такие вопросы, я всегда говорил: «При всем желании не могу вам ответить, ведь я не знаю вашу жизнь во всех тонкостях». Или спрашивают: «Мне выходить замуж или нет?» Если ты знаешь эту девушку, если у тебя есть понимание того, что у нее происходит в душе, тогда можно деликатно сказать: «мне кажется, тебе надо немножко подождать, еще подумать». Или, наоборот, сказать: «Надо выходить замуж». Но когда совершенно незнакомая женщина подходит к священнику и задает такой вопрос, она ведь рассчитывает, что перед ней прозорливый человек, который ее видит насквозь и точно выдаст ответ, который приведет ее к счастью. Конечно, это заблуждение.

Буквально вчера мне рассказали, как к настоятелю московского храма пришел некий бизнесмен. Поговорил о своих деловых проблемах, а потом просит: «Батюшка, у тебя же знакомства, ты и с Патриархом встречаешься, и светские связи есть, – помоги мне все эти вопросы разрулить». На что батюшка очень мудро ответил: «Знаешь, я могу вместе с тобой помолиться». Бизнесмен пожал плечами, – такого он явно не ожидал, – и уныло говорит: «Ну, давай помолимся». Батюшка послужил молебен и на прощание говорит недовольному бизнесмену: «А я все равно буду молиться за тебя». Через неделю тот снова приходит и говорит: «Слушайте, все раскрутилось, – не знаю, по вашим молитвам или еще отчего-то». Разумный батюшка отвечает: «И я не знаю, молитва ли причиной или стечение обстоятельств, но слава Богу».

К священнику нужно обращаться с духовными вопросами, и тогда можно получить достаточно компетентный ответ. Но самый сильный ответ Церкви – это соучастие в жизни людей, это молитва, это совершение таинств. Я знаю духоносных старцев, к которым приезжают иногда за советами высокоинтеллектуальные люди. И вот один из таких как-то мне рассказал после беседы со старцем: «Вы знаете, я даже не понял до конца, что он мне говорит, он как-то невнятно бормотал». Я говорю: «А что вы хотели, лекцию от него услышать? Он сказал вам то, что сказал, подождите». Сейчас он постоянно приезжает исповедоваться к этому старцу. Значит, был какой-то реальный ответ, и это никакая не магия – здесь просто сила молитвы.

А для того чтобы у наших священников была такая сила молитвы, у них должен быть особый образ жизни. Они никогда не должны останавливаться на месте, они должны постоянно расти духовно, а прихожане, с которыми они общаются, в каком-то смысле должны им в этом помогать. Дружная христианская община, несомненно, помогает священнику духовно расти, а компетенция священника – это его личная духовность, сила молитвы и приходящая в связи с этим житейская мудрость.

Вопрос Анастасии Жилковой, студентки ВГИК им. Герасимова. «Добрый вечер, Ваше Святейшество. У меня к Вам такой вопрос: как определить свое призвание? И вообще, что делать, если нет постоянного интереса только к одному виду деятельности?»

– У многих людей нет стремления только к одному виду деятельности, это не какой-то исключительный случай. Иногда такое разнообразие интересов служит причиной получения очень широких знаний. Я знаю таких людей, и, может, нескромно так сказать, но в каком-то смысле и я такой же – мне очень многое интересно. Когда я начинаю задавать вопросы из области сельского хозяйства, из иных отраслей, меня спрашивают: «А Вам это зачем?» А мне интересно, – не потому что я какой-то особо талантливый, а просто есть интерес. Полагаю, что такое бывает у очень многих, и нужно, конечно, удовлетворять свои интересы – через чтение и общение с определенными людьми. Но ведь невозможно быть одновременно всем – и садоводом, и парикмахером, и священником, и актрисой. Поэтому так или иначе приходится выбирать что-то, что является доминантой в твоем сознании, то, что тебя больше привлекает и к чему у тебя больше склонностей.

Это умение читать самого себя, читать свои мысли, чувствовать себя – это очень большое умение. Иногда человек воспринимает как призвание некие эмоциональные порывы. У меня были случаи, когда приходил мальчик с горящими глазами и говорил, что хочет стать священником, но даже поверхностный разговор убеждал меня, что это желание возникло лишь в силу стечения неких обстоятельств. И я был счастлив, когда в результате беседы у такого молодого человека возникали сомнения. Ведь я долгое время был ректором духовной академии, через меня проходила молодежь, я помню эти беседы. Иногда молодые люди возвращались и подтверждали свое намерение, а иногда отказывались. И я бы сказал так же, как батюшка, к которому бизнесмен пришел: молиться надо, чтобы определить свое подлинное призвание. Пропускать через разум, через душу и просить Господа вразумить. Но если возникают интересы к чему-то другому, в этом нет ничего плохого. Есть такое понятие, как вторая профессия, которую иногда осваивают люди, вышедшие на пенсию. Я встречался с человеком, который в 80 лет стал изучать испанский язык. Он умер в 85, и это поразительно, что в этом возрасте он говорил по-испански.

Так что вторая профессия – это тоже возможная перспектива. Самое главное, чтобы то, чем мы занимались, соответствовало нашим интересам, склонностям, способностям и расположению души.

25 октября 2016