Архимандрит Савва (Мажуко): Гусарская баллада

Самая главная истина о Боге в христианстве звучит просто и всем знакомо: Бог есть любовь. Но уже в древности нашлись люди, которые эту святую и удивительно глубокую истину поняли превратно и стали толковать ее в ином смысле, нежели говорит о ней Евангелие. В корпусе апостольских текстов среди семи Соборных посланий святых апостолов есть коротенькое письмо апостола Иуды, его обычно упускают из виду на фоне больших Посланий апостола Павла к Римлянам, Коринфянам. В этом коротеньком тексте апостол с болью говорит о том, что уже в первом поколении христиан появились люди, которые под священной любовью, о чем говорит Евангелие, стали понимать распутство. Евангельский призыв к любви они стали обращать именно в повод к распутству.

Мы, читая сейчас этот древний текст, а ему уже больше двух тысяч лет, это коротенькое письмо, написанное слезами и кровью, понимаем, что это крайне актуальная тема. Оказывается, во всех поколениях христиан (и наше поколение – не исключение) находились люди, умудрявшиеся благодать Божию принимать как повод к распутству. Этих людей обличает апостол Иуда, вспоминая Содом и Гоморру, говоря о том, что эти города погибли именно из-за распутства. Для нас это тоже важный аргумент, потому что наше поколение христианских ученых додумалось до того, что толкует это библейское событие совсем в другом ключе. Пытаясь оправдать разного рода распутства как законные даже внутри Церкви, эти горе-библеисты говорят, что Содом и Гоморра погибли потому, что преступили заповедь гостеприимства.

А вот апостол Иуда говорит ясно и четко: как Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блудодействовавшие и ходившие за иною плотию, подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример (Иуд. 1:7). Эта фраза не предусматривает иного толкования. То есть Господь наказывает мечтателей, которые, как говорит апостол Иуда, как морские волны, пенящиеся срамотами своими (Иуд. 1:13). Если в первоапостольские времена находились такие люди, что уж говорить про наш век?

Апостол дает некоторые черты мировоззрения этих мечтателей, как он их называет. Это безводные облака, носимые ветром (Иуд. 1:12); это ропотники, ничем не довольные (Иуд. 1:16), то есть люди, постоянно ропщущие, им все время что-то не так. Уста их произносят надутые слова (Иуд. 1:16). Видимо, чаще всего это были люди с хорошим образованием, хорошо поставленной речью, но извращенно мыслившие о Священном Писании. Это ругатели. И самая главная характеристика: апостол Иуда называет их душевными, духа не имущими (см. Иуд. 1:19).

Николай Александрович Бердяев назвал бы их буржуазными христианами, потому что именно таким эпитетом он награждал тех, кто прикипал к миру сему, плоти его и не хотел думать ни о чем духовном, нетварном, оправдывал свое распутство превратно истолкованными словами Священного Писания.

Апостол Иуда говорит, что даже с такими людьми мы должны быть милостивыми. К одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью (Иуд, 1:22–23).

«Страхом спасайте» – необычная фраза. Казалось бы, она идет вразрез с Евангелием. Но мы понимаем, что иногда дебелость человека доходит до того, что единственное, что может его спасти, – некая угроза или страх.

Среди воспоминаний об Оптинском старце Леониде есть удивительная история об одной игумении, духовной дочери этого замечательного старца. Она как раз воплотила в дело этот завет апостола Иуды спасать страхом и умудрилась спасти своей опытностью, можно сказать, своим остроумием одного гусара, который повадился наводить смуту в ее монастыре.

Игумения жила в Севском монастыре. Середина XIX века, строгие правила. В Севском женском монастыре, где матушка была настоятельницей, поселилась монахиня из дворянок, изящного воспитания, необыкновенно миловидная. Эту молодую инокиню в церкви случайно увидел офицер, начальник гусарского полка, который квартировал в тот момент в Севске. Молодой повеса начал терроризировать монастырь, докучать монахине подметными письмами, назначать свидание и дошел до такой дерзости, что выставлял полковой оркестр под стенами женского монастыря во время богослужения так, что монахини не могли в церкви даже молиться, потому что в этот момент начинал играть военный оркестр.

Это превратилось в какой-то ералаш и безобразие. Весь город хихикал. Потому что других развлечений тогда не было, а гусар, который влюбился в монахиню, стал просто героем дня. Все наблюдали за этой историей со стороны, улыбаясь, посмеиваясь, делая разные намеки. Что с этим делать – было совершенно непонятно.

Удивительно еще и то, что это ведь Россия, Святая Русь, когда Церковь была государственной, все получали религиозное воспитание. И тут такая практически анекдотическая история. Что делать?

Игумения принимает решение: она посылает этому пылкому гусару письмо, якобы от этой инокини, назначает ему в полночь свидание в монастырской келье. Конечно же, гусар расцвел. Это почти сюжет, сошедший со страниц французского романа; все подернуто романтической тенью. Он приходит в монастырь, какая-то послушница проводит его длинными печальными коридорами, но прямиком в келью игумении. Он, конечно, растерялся, вообще-то он хотел другого человека увидеть, а тут старая игумения встречает его в своей келье и начинает срамить, не стесняясь никаких обличений: мол, как он посмел, как может так себя вести... Все эти обличения, которые офицер принимает спокойно и даже с улыбкой, заканчиваются тем, что он чувствует, что у него за спиной постепенно собираются рослые монахини, несколько десятков. Речь игумении заканчивается словами, что она не находит других средств, чтобы прекратить это безобразие, как только убить его, потому что он заслужил смерть за свое бесстыдство.

Рослые, дородные матушки бросаются на гусара, вяжут его по рукам и ногам. Он и бледнеет, и синеет, и краснеет, потому что такой развязки никак не ожидал. Это страшный позор для офицера, он попал в капкан. Решили инсценировать его убийство и смерть. Игумения сказала: «Никто не знает, что Вы здесь, никому и в голову не придет искать Вас в женском монастыре. Мы Вас похороним так, что никто не узнает».

Тут этот бравый гусар начинает слезно молить пощадить его молодую жизнь, говорит, что он больше так не будет, что все это было страшной роковой ошибкой и никогда не повторится. После долгих умиленных всхлипов игумения делает вид, что она тронута и поверила его раскаянию, приказывает сестрам его развязать и выпустить из монастыря.

Надо ли говорить, что на следующее утро гусарский полк с утра пораньше снялся из города Севска и решил расквартироваться (ввиду каких-то стратегических решений) в другом городе. Игумения спасла от поругания свой монастырь, инокиню, отстояла честь своего монастыря и пользовалась большим уважением.

Мы видим эпизод, когда человеку удалось воплотить в жизнь завет апостола Иуды «страхом спасайте». Хорошо, когда найдется человек, который нас одернет, спасет страхом. Плохо, когда такого человека рядом нет и приходится вмешиваться Самому Господу, чтобы нас одернуть, спасти душу от того распада, в который мы сами себя ввергаем. Божие возмездие, Божие наказание бывает иногда пожестче – таким, что некому развязать ни руки, ни ноги. Но это того стоит, чтобы спасти дух, чью-то душу.

Чтобы нам не доводить свою жизнь до такого состояния, нужно вовремя остановиться, вовремя покаяться. Если найдется тот, кто сумеет нас обуздать и нам хватит сил его послушаться, нужно Господа благодарить за то, что мы не дошли до той стадии, когда спасать нужно уже страхом.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475