Протоиерей Андрей Панков: О страстях сребролюбия и гнева

Мы будем говорить сегодня о страстях гнева и сребролюбия. Батюшка, позвольте начать со сребролюбия хотя обе страсти и встречаются часто.

– Мы живем в удивительное, особенное время, именуемое временем культа потребления, когда главная ценность человека заключается в нем самом: ничего нет дороже, чем его собственная жизнь, его представления, его свобода, его воля. Это особое мировоззрение, которое в совокупности с вышесказанными факторами порождает культ удовольствия, культ потребления. Но удовольствие всегда требует денег. Поэтому одна из основных целей современного человека – зарабатывание денег, чтобы впоследствии употребить их на разного рода развлечения.

Но здесь кроется великая опасность: если цель жизни – зарабатывание денег, то недалеко до душевной болезни, именуемой страстью сребролюбия. У святых отцов она называется сребролюбие, корыстолюбие, мздоимство. И большинство святых отцов (и авва Дорофей, и преподобный Иоанн Лествичник, и прочие отцы, касающиеся этой темы) подчеркивают, что губительность заключается не в самом богатстве, не в самих деньгах, но в пристрастии к ним.

В притче о сеятеле Господь говорит не просто о богатстве – церковнославянский текст содержит такие слова: лесть богатства – се есть слышай слово, и печаль века сего и лесть богатства подавляет слово. «Лесть» означает «ложь»; она заключается в том, что человек принимает мысль «без богатства невозможно быть счастливым и богатство есть ключ к счастью». Но так как большинство людей воспринимают счастье как плотское удовольствие, то, соответственно, деньги становятся инструментом для достижения такого рода счастья.

Апостол Павел говорит, что богатство есть идолослужение (любостяжание, которое есть идолослужение (Кол. 3, 5) и любостяжатель, который есть идолослужитель (Еф. 5, 5)) . Это беспощадная формулировка, не оставляющая возможности для толкований: и сребролюбцы, и любостяжатели Царствия Небесного не наследуют. Так говорит апостол Павел. При ближайшем рассмотрении этого греха видно, что слова апостола Павла имеют под собой основания. Бог говорит: «Алчущего напитай». Мамона возражает: «Оставь его, ничего не давай ему». – «Нагого одень». Мамона говорит: «Что есть у него, сними с него и возьми себе». – «Больного поддержи». Мамона говорит: «Оставь себе на черный день – если у тебя закончатся средства, ты не сможешь купить себе здоровье (или выздороветь)». И во всем человек, склонный к стяжательству, противоречит Евангелию. Буквально во всем. Невозможно служить Богу и при этом страдать сребролюбием.

Но, к сожалению, наша современность учит человека обратному. Ребенка буквально с детского сада настраивают на успех, успешность, что ассоциируется с состоятельностью. К сожалению, имеющий страсть сребролюбия весьма неразборчив в средствах достижения денег. И поэтому часто бывает так, что современные люди, если им удается избегнуть конфликта с законом, переступают через любые нравственные принципы для достижения целей, связанных со стяжанием.

Святые отцы говорят и о том, что стяжание, как цепь, приковывает человека к земле. И это подлинно так: если ты имеешь многое, то твой ум постоянно занят размышлением, как преумножить свое богатство или, не дай Бог, его не потерять, или, не приведи Господь, чтобы кто-нибудь воспользовался чем-то от твоего имения и это кому-то принесло пользу.

Сребролюбие, как и всякая страсть, имеет свои уродливые формы. Оно, являясь душевной болезнью, терзает сердце человека, и человек пребывает в постоянных переживаниях и страхах по поводу своего состояния. Меня всегда удивляла картина из произведения Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души», где говорится о Плюшкине. Рассуждения такого рода, что надо свечку зажечь сальную... А как ее зажечь? Зажжешь – и нет ее, и Плюшкин рассуждает: «Да стой, ты схватишь сальную свечу, сало дело топкое: сгорит – да и нет, только убыток; а ты принеси-ка мне лучинку». И часто сребролюбивые люди, будучи весьма богатыми и состоятельными, состязаются из-за любой мелкой и незначительной вещи: любовь к земным вещам целиком занимает их ум, они не готовы поступиться ничем из имения своего.

В книге «Пролог» протоиерея Виктора Гурьева есть удивительный рассказ о старце, блаженном Нифонте. Удивительное повествование, которое я прочитал сегодня. Оно меня буквально потрясло. Блаженный Нифонт пишет: «Видел я некоего богатого человека, который, проходя сквозь толпу нуждающихся, даже не обернулся и не обратил свое внимание на их просьбы и мольбы. И тогда я подошел к ангелу этого человека (вот какого масштаба были святые!) и вопросил его: «Почему он даже не отзывается на просьбы нуждающихся? Может быть, он не богат?». И ангел ответил мне: «У него несметное богатство, но так как он страдает сребролюбием, то готов сражаться до смерти из-за любой копейки». И тогда я вопросил ангела: «Разве совесть не укоряет его за то, что столько людей нуждается, а он ни в чем не уделяет от своего имения?». И ангел ответил мне: «Послушай меня, каждый день к нему приходит темный бес и говорит ему, что когда он состарится, то будет нуждаться во врачах и в особой помощи и уходе. И если он впадет в такую нужду, то будет жалеть, что раздал свое имение нуждающимся и теперь у него ничего нет. Поэтому он всегда мрачен и беспощаден к своим слугам, он бьет их, не дает им нужного содержания, не дает им одежды и пребывает в постоянном гневе и отвержении тех, кто обращается к нему с просьбами». И далее блаженный Нифонт говорит: «Прошло время, этот человек впал в тяжелую и неисцельную болезнь и истратил все свое имение, каким обладал, но при этом впал в еще более худшее состояние и, долгое время отстрадав, скончался, погибнув и телом, и душой». И в качестве иллюстрации он предлагает свой рассказ к Евангельскому фрагменту, который говорит нам: не стяжайте себе на земле богатств, где ржавчина их истребляет и воры крадут.

Таким образом, сребролюбие – это страсть, которая уродует человека и делает его глубоко зависимым от его собственных стяжаний, порождает в нем множество страхов и мучений, искажает образ Божий в его сердце, в его душе. И, конечно же, это страсть, на которую христианин должен обращать особое внимание, постоянно взирая на свое собственное сердце: нет ли и в нем залога этих губительных помыслов, губительных движений? По сути, это пристрастие к деньгам.

Но святые отцы подчеркивают, что не само по себе богатство рождает сребролюбие, а пристрастие к богатству: они говорят, что можно быть нестяжательным при большом имении и быть страшным скрягой и сребролюбцем, пребывая в крайней нужде. И такое бывает. Поэтому христианство всегда относилось ровно и к людям состоятельным, и к людям нуждающимся, памятуя, что Господь ублажает не просто нищих, но нищих духом. И в этом состоит огромная разница.

В качестве уврачевания этой страсти святые отцы предлагают нам средство против главного помысла сребролюбия. Часто человека толкает на эту страсть, на это искажение душевной жизни помысел, что через некоторые годы он впадет в ту или иную нужду, в ту или иную болезнь. И если он себе не стяжает что-то необходимое, то душа его будет неспокойной, он будет нуждаться. Святые отцы говорили, что вера в Бога всегда подразумевает доверие Богу, а тот помысел – лукавый, ложный: верующий человек должен доверять своему Господу и памятовать, что в трудные моменты его жизни, когда Господь посылает ему испытания, Он же пошлет и избавление, и содержание, и помощь, и поддержку.

Обо всем мы уже говорили (напомню, что мы общались с батюшкой на тему страстей и Великим, Рождественским постами); получается, осталась у нас страсть гнева.

– Страсть гнева тоже чрезвычайно распространенная. Она связана со сребролюбием – человек, недугующий стяжанием и постоянными страхами о потере этих стяжаний, не избежит страсти гнева. Я говорил уже, что особенность бесовской войны против души человеческой заключается в извращении естественного порядка вещей: видите, не сами по себе деньги являются причиной для страсти, но пристрастие к деньгам, не сама по себе еда является грехом, но пристрастие к еде. И в блудной страсти не само по себе соитие является грехом, но пристрастие к этому. То есть извращение естественного порядка вещей.

Гнев – естественное, врожденное свойство сердца человеческого. И гнев вложен в душу человека с той целью, что с его помощью человек устремляется к небу. Святые отцы говорят, что гнев – это энергия, устремленность, рвение к Небу. И до того падения Адама его сторона души, связанная с гневом, была направлена на преодоление самого себя и устремление к Богу. После падения человека гнев законен только в том случае, если он обращается против греха и против падших духов. Но гибельность этой страсти заключается в том, что мы обращаем гнев, эту энергию нашей души на наших ближних из-за ничтожных вещей – об этом говорит преподобный авва Исаия Отшельник. Особенно это актуально, конечно же, в дни поста: тяжесть, связанная с воздержанием, с ограничением, провоцирует людей на то, что они порой бывают несдержанны по отношению к ближним, домашним.

И гнев не всегда и не сразу захватывает душу человека. Все многообразие проявлений гнева представляет из себя последовательность. О ней пишет преподобный авва Дорофей, у него есть интересная градация. Первая степень – смущение, когда некто из братьев сказал тебе неосторожное слово. Что есть слово брата твоего? Преподобный авва Дорофей говорит: «Оно подобно угольку, который упал. Погаси его, и пожара не будет». Но если ты начинаешь размышлять над этим словом, то вторая степень развития страсти именуется смущением; человек начинает думать, почему другой так сказал, как он посмел это сказать. Преподобный авва Дорофей это сравнивает с костром: значит, что ты подбросил несколько лучинок к угольку.

Третья степень по возрастанию – раздражительность, то есть костер начинает разгораться. Брошенные лучинки рождают дым, а он щиплет глаза и так же щиплет очи сердца. Человек начинает думать о том, как это кто-то посмел («я ему отвечу, я ему непременно скажу»), кровь начинает закипать. Еще можно остановиться, еще можно помолиться Господу, Тому, Кто усмирил бурю на Галилейском море, – одним поклоном сердца, горячей молитвой можно угасить пламя, но если человек этого не делает, то такое движение его сердца обращается в страсть, именуемую гневом.

Гнев – множество углей, которые пылают, наполняют душу человека ненавистью к тем, кто огорчил. Это уже пожар. Иоанн Лествичник в своей знаменитой книге, описывая это состояние, рассказывал: «Сидя …близ келий безмолвствующих мужей, я слышал, как они от досады и гнева наедине злились, как куропатки в клетках, и на огорчивших их, как будто на присутствующих там, наскакивали, и я благочестно советовал им не жить в уединении, чтобы из людей не сделаться бесами» – это состояние, когда человек даже в отсутствии предмета, его огорчающего, начинает гневаться. А это уже болезнь.

Но не всегда гнев проходит такие плавные этапы возрастания в сердце человека. Есть явление, именуемое вспыльчивостью, когда страсть гнева мгновенно появляется в душе человека и в считанные секунды попаляет духовную ниву: все, над чем человек работал, то, что он пытался стяжать в молитве, в послушании, в трудах, мгновенно уничтожается. И в миру часто мы сталкиваемся с таким понятием: человек вспыльчивый, но отходчивый. Иоанн Лествичник говорит, что здесь содержится великое лукавство бесов – они наскакивают на человека и мгновенно отступают. И человек, чтобы извинить себя, считает эту особенность своей души чем-то незначительным и неважным, и таким образом страсть укореняется в сердце человека и ходатайствует ему вечную гибель. С точки зрения православной аскетики, вспыльчивость – серьезная проблема. Да, можно потом попросить прощения, можно загладить причиненные обиды подарками, но сам человек, страдающий этой страстью, конечно же, находится в гибельном состоянии, требующем духовного уврачевания.

Есть и иное состояние гневной страсти, именуемое бешенством. «Бешенство» – слово, однокоренное со словом «бес». Святитель Василий Великий, описывая его, говорил, что «душу, приведенную в бешенство гневом, ни острие меча, ни огонь, ни другое что страшное, не сильны удержать почти так же, как и человека, одержимого бесом, от которого разгневанный не отличается ни наружным видом, ни душевным расположением. У желающих за оскорбление воздать оскорблением, кровь в сердце кипит, бурля и клокоча, как на сильном огне; устремившись на поверхность тела, показывает она разгневанного в ином виде, обыкновенные и всем известные черты его заменив как бы личиной, употребляемой на позорище. У них не узнаешь тех глаз, какие им свойственны и обычны; напротив того, взор блуждает и сверкает огнем. Они скрипят зубами, как свиньи, когда они бросаются друг на друга. Лицо мрачно и налито кровью; все тело надуто, жилы готовы лопнуть, оттого что дух взволнован внутреннею бурей».

Иногда приводят примеры таких явлений из классических произведений, показывающих среду дореволюционной России, когда помещики позволяли себе подобные вспышки ярости по отношению к крепостным, и тому подобное. И в нашей жизни, к сожалению, такое тоже встречается. Что сказать? Такой человек, конечно, глух к любым возражениям, уговорам и, находясь в таком состоянии, он уподобляется падшим духам.

Кроме того, есть иные проявления страсти гнева. Например, злопамятность. Это страсть, когда гнев в течение длительного времени становится навыком, и авва Дорофей называет злопамятность угольками, которые горели, – если даже их залить водой, они все равно хранят в себе жар и при любом удобном случае снова воспламеняются огнем и попаляют душу человека, недугующего этой страстью. Злопамятность врачуется многой кровью, как говорит преподобный авва Дорофей (под кровью он разумеет труды, связанные с молитвой, бдением, со слезами, с воспоминанием своих собственных грехов перед Богом), и весьма тяжело уврачевывается.

Среди проявлений гнева следует назвать и ненависть – нечто страшно губительное и глубокое, что разрушает человека изнутри. Один из ярких примеров ненависти – повествование из Второй Книги Царств. Там говорится о падении одного из сыновей царя Давида, Амнона с сестрой брата, Авессалома, Фамарью. Брат домогался сестры, и в течение длительного времени Фамарь уклонялась от этого, понимая, что это беззаконие. Но в конце концов он овладел ею. И там написана очень удивительная вещь: Потом возненавидел ее Амнон величайшею ненавистью, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какую имел к ней; тогда он, не в силах произнести ее имени, сказал: «Оставь меня», и когда она начала возражать, позвал слугу и сказал ему: «Выведи ее вон» – ненависть душила его изнутри с такой силой, что он не мог даже произнести имени сестры.

И святые отцы говорят, что именно из страсти ненависти рождаются многие убийства. Ненависть не является чем-то абстрактным, чем-то отвлеченным, но, к сожалению, имеет страшное выражение в нашей жизни – это подлинно бесовское состояние. И Василий Великий говорит, что ненависть рождается в сердце человека от оскудения любви...

Есть и еще одно выражение страсти гнева – зложелательство (редкое явление, но оно присутствует), когда человек, испытывая гнев по отношению к ближнему, радуется умножению и расширению зла, которое приключается с теми, кого человек ненавидит, к кому испытывает страсть гнева (милостью Божией среди православных людей это бывает редко, но вообще, как проявление страсти гнева, конечно же, такое бывает, и знать об этом следует). Видите, какой тут диапазон выражения страсти – это и огорчение, и смущение, и раздражительность, и вспыльчивость, и гнев, и бешенство, и злопамятность, и ярость, и тому подобное. Ярость сопрягается с бешенством.

Есть даже выражение: гнев как маска сумасшествия, – настолько это поражает здравый ум человека.

– Краткое умопомешательство. У святых отцов есть такое обозначение. У Василия Великого есть подробное описание, что у гневающегося кровь закипает, приливает к лицу, речь становится прерывистой, несвязной, с излишествами, и ты видишь уже лицо не того человека, которого знал в течение многого времени, но это – маска, как вы говорите: нечто совершенно чуждое. Но удивительно и поразительно то, что, несмотря на все уродливые проявления страсти гнева, сам по себе гнев является энергией, необходимой нам, чтобы мы превозмогали себя, боролись со своими собственными грехами, страстями и устремлялись к Небу.

Иоанн Лествичник говорит: «Памятозлобствуя, памятозлобствуй на бесов и, враждуя, враждуй против твоей плоти непрестанно. Ибо плоть сия есть друг неблагодарный и льстивый: чем более мы ей угождаем, тем более она нам вредит». И если говорить об уврачевании страсти гнева, то необходимо обязательно учитывать, что в основе своей гнев есть законное движение души и полностью уничтожив это внутреннее устремление, можно повредить одну из сторон человеческой жизни. Иоанн Лествичник пишет, что если ты хочешь победить гнев, то выбери монастырь с самыми лютыми насельниками, с самыми непреклонными настоятелями, которые непрестанно смиряли бы тебя, подвергали бы унижениям. И твое сердце может сотни раз обливаться кровью, но если ты все возложишь в руки Божии и пройдешь тернистый путь, то через некоторое время сможешь входить в клетку со львами, брать в руки змей и скорпионов и обращать к Богу самые зачерствелые и твердые сердца. Так говорит преподобный Иоанн.

То есть в основе уврачевания лежит добродетель смирения, которую человек стяжевает через такие вот прискорбные обстоятельства своей жизни. Смирение – это добродетель, которая, к сожалению, ничем не стяжевается, кроме как через унижения, происходящие от обстоятельств жизни, которые от нас не зависят, от недугов, которые мы порой переносим. Бывает, унижения мы принимаем от людей, которые неосторожным словом задевают нас, наш душевный покой. И, конечно же, все эти вещи нужно понимать именно в этом контексте, в этом смысле. Святые отцы врачевали свои страсти таким образом.

А нам, мирянам, нужно понимать, что те печали и скорби, которые мы приемлем от наших ближних (особенно принимаемые нами несправедливо и незаслуженно), на самом деле попускаются Господом, становятся средством для уврачевания наших собственных страстей и, если человек со смирением это принимает, если он это осознает, страсть гнева не просто угасает в нем, но обращается на предметы, которым она и должна противостоять – речь идет о страстях, грехах: искажениях душевной жизни, которые присутствуют в нас.

Страсть всегда безумна. Каждая страсть по-своему безумна, она далека от здравого смысла, от логики. И, конечно же, страсть гнева и есть отхождение от здравого состояния человека, вид кратковременного помешательства. Путь уврачевания страсти болезнен и тяжел. С другой стороны, если христианин молится Господу от всего сердца, если он вверяет Ему всю свою жизнь, то он понимает, что есть Промысл Божий: те обстоятельства, что ему посылаются, трудности, скорби. Особенно речь идет о тех, кто от нас не зависит. Есть вопросы, которые мы можем решить, приложив усилия, но мы многим обусловлены. Если человек это воспринимает со смирением, с терпением, с надеждой на Господа, молится Господу, чтобы Он помог преодолеть эти вещи, то за великое смирение Господь дарует ему победу над страстями.

Дело в том, что победить страсть просто своими собственными усилиями невозможно. И часто бывает так, что человек прилагает значительные усилия для преодоления самого себя, часто падает, снова встает, кается в своих грехах, и все это таинственным и непостижимым образом создает только условия для принятия дара – страсть сама по себе не может быть угашена, если душа человеческая не приемлет противоположную добродетель.

Если мы говорим о страсти гнева, то противоположная ей добродетель – смирение: дар, который нисходит свыше. Если человек не ослабевает в своем противостоянии этой страсти, молится Господу, терпит, порой падает, порой кается (несть человек, иже жив будет и не согрешит), то в какой-то момент Господь, видя его непреклонность и смирение, с которым он мучительно воспринимает факт своего собственного несовершенства, ниспосылает великий дар. Это тяжело понимать, особенно в православной практике, подразумевающей постоянную Исповедь. По сути, приходя к священнику и став перед аналоем с крестом и Евангелием, ты исповедуешь свою немощь, то, что является в тебе недостатком.

Святые отцы говорят, что смирение имеет аромат, его нужно почувствовать, его нужно ощутить, эту иную радость, подлинную небесную радость, которую душа вкушает. И, вкусив ее, она уже отвращается от этих вот свиных рожков, которыми питалась длительное время (я говорю о страстях, в частности, о страсти гнева). Вкусив Небесной пищи, душа принимает великий дар и отвращается от того, что совсем недавно было содержанием ее собственной жизни.

Записала:
Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475