Один выходной из жизни Олега Колпащикова или Инклюзия как она есть

С руководителем движения «Белая трость», занимающегося социальной реабилитацией людей с ограниченными возможностями в Екатеринбурге, Севастополе, Самаре и Москве, Олегом Колпащиковым мне хотелось душещипательного келейного интервью без свидетелей, чтобы до слез, до дрожи, до судорог сердечных и порванного баяна, – а как еще пишут в современных, а тем более православных СМИ про слепых? А Олег приглашал меня то на выставку Интернет-Expo, где они представляли программу «Самореализация незрячих людей с помощью интернет-технологий», то на встречу с екатеринбургскими офтальмологами, которым он рассказывал о своей методике реабилитации слепых, то к наркоманам в фонде «Урал без наркотиков», с которыми он делился опытом решения жизненно важных проблем, до душевности ли? В конце концов я не выдержал и позвонил: «Олег, а давайте встретимся, когда у вас будет законный выходной, чтобы спокойно поговорить без врачей, наркоманов и широкой общественности!» Он хмыкнул и говорит: «Хорошо! В субботу вас устроит? Я буду ждать вас в 11 в нашем офисе на Тургенева рядом с Вознесенкой» (храмом Вознесения в Екатеринбурге).

Я приехал минут за 15 до условленного времени и застал Олега в обществе директора Института дизайна управления конкурентных стратегий Константина Витальевича Баранникова, с которым они о чем-то с увлечением говорили. Меня усадили за стол, напоили чаем, а потом Олег говорит: «У нас сейчас будет исследовательская сессия по инклюзии в рамках подготовки к Международному Всемирному Конгрессу людей с инвалидностью, который мы первый раз будем проводить в России, потом проведем коротенько рабочее совещание по текущим делам «Белой трости», а в конце дня мы всех отпустим, пообщаемся, и пойдем с вами гулять по Екатеринбургу: вы – с завязанными глазами, а я буду вашим поводырем. Нормально?»

В интерактивной исследовательской сессии «Моделирование инклюзии», в которой одни работали в зале, а другие общались через скайп, принимали участие директор Института дизайна управления конкурентных стратегий Константин Баранников (Екатеринбург), преподаватель начальных классов в школе для детей с тяжелыми множественными нарушениями развития, кандидат психологических наук Татьяна Редина (Москва), Петер Хольм, сотрудник Северо-Европейской ассоциации терапевтов, член Всемирного организационного комитета людей с инвалидностью (Норвегия), Ольга Бойко, исполнительный директор Специального Олимпийского Комитета в Свердловской области, руководитель фонда «Благое дело» Вера Симакова (Екатеринбург), Дарья Воронина, редактор журнала «Инклюзия» (Екатеринбург), Сергей Сырцов, философ, один из создателей интернет проекта для людей с глубоким нарушением зрения «Опиши мне», художник Борис Хохранов, представитель проекта «Живопись слепых» и другие замечательные люди.

Для несведущего человека вроде меня, сессия по инклюзии начиналась угрожающе непонятной. В приветственной речи Константина Баранникова звучали ласкающие слух профессионалов слова «пороанализ», «сенсорные признаки», «итеррациональное моделирование», от которых некоторым журналистам захотелось немедленно впасть в зимнюю спячку или хотя бы подмести в коридоре пол. Таинственную инклюзию лучше всего проиллюстрировать жизнью самого руководителя движения «Белая трость» Олега Колпащикова.

Когда-то он жил обычной жизнью современного молодого человека из хорошей семьи: папа – юрист, мама – детский врач. Учился в английской школе, после которой поступил не в МГИМО, куда отправлял его отец, а Свердловский институт народного хозяйства, где изучал машины и аппараты пищевых производств. Олег серьезно увлекался хоккеем, играл в одной команде с будущими звездами НХЛ – Алексеем Яшиным и Николаем Хабибулиным. А потом открыл свой бизнес. Так бы эта история скучно и продолжалась, но на дворе были лихие 90-е. Однажды в спортивном клубе, где он тренировался, в спортивном зале взорвалась бомба с часовым механизмом, Олег был ближе всех к месту взрыва, к счастью выжил, но навсегда лишился зрения. Что такое остаться без глаз в 21 год? Страшная трагедия, после которой остается спиться, сколоться, а потом умереть в страшных проклятьях, обиженным на весь белый свет. На осознание того, что случившееся с ним – благословение Божие и новые возможности, потребовалось больше десять лет. За это время он успел перессориться с друзьями, бросить работу, куда как директор малого предприятия, он поначалу ездил в сопровождении провожатых, узнать алкоголь, наркотики и как итог – полное разочарование в жизни. А зачем жить, если ты овощ? Овощам положено тихо гнить где-нибудь на задворках жизни. Но все изменила одна встреча.

Однажды ему посоветовали очень хорошего незрячего массажиста – Михаила Войцеховского. Конечно, он отказался. И так жизнь улетела под откос, только массажа еще не хватало! А потом все-таки встретился. И вдруг оказалось, что полностью слепой человек живет не просто полноценной жизнью, но радостно и счастливо, гораздо лучше многих вполне себе здоровых людей вокруг. У Михаила оказалась прекрасная работа, в которой он был одним из лучших специалистов в городе, друзья, множество увлечений, а главное, он был совершенно до невозможности самостоятельным! Ездил по городу на общественном транспорте, встречался в кафе с друзьями, гулял парке и дарил девушкам цветы. Вот как сам Олег об этом рассказывает: «А потом я познакомился с замечательным человеком – Михаилом Войцеховским, это был первый счастливый слепой человек, которого я встретил в своей жизни. Когда мы познакомились, он работал массажистом в Институте профпатологии, а еще пел, плясал, путешествовал. Первым делом он потащил меня гулять по институту, потом на улицу. И так весело, виртуозно он ориентировался в окружающем пространстве, что я совсем позабыл, что мы оба слепые. Я просто обалдел от счастья, и говорю: «Миша, ты меня, пожалуйста, тоже научи так жить!» Тогда я ходил на пары в институт, и начал все по науке расспрашивать, подводить научную базу. А он мне говорит: «Ходить надо, Олег! Постоянно ходить! И чем больше будешь ходить и поначалу падать, тем легче потом будет». И уже через два дня отправил меня гулять одного: только я и белая трость. А на улице стоял месяц март, под ногами снежная каша и скользко. Я говорю: «Давай дождемся мая, а потом станешь меня учить!» – «Ты так и будешь всю жизнь ждать хорошей погоды?» В общем, я не стал ждать и пошел. Он поводил меня по улицам с полчасика, а потом говорит: «Теперь давай сам!» У меня паника, но я пошел. Конечно, первый раз падал, а потом еще потерялся. Но когда все-таки нашел свой подъезд – это было настоящее счастье! После этого год расхаживался один. Просто каждый день себя заставлял ходить. Это сложно, но можно. И чем больше стараешься, тем больше отдачи и уверенности в собственных силах. Это радость, которую трудно описать. Иди! Ты веришь, и просто идешь...»

Это он сейчас так об этом спокойно говорит, а тогда…. Тогда у него просто выхода другого не было, чтобы бросить все и сдаться. Вот как он об этом говорит: «Когда все внешние источники твоей силы, твоего благополучия исчезли, растворились в воздухе, ты обращаешься к единственному надежному источнику, который тебе принадлежит – своему внутреннему духу. А в жизни это чаще происходит, когда случилась беда, когда все отвернулись и ты остался один. У меня это так было. Жалел себя, обижался, ах, какой я несчастный, а все вокруг гады, сволочи бессердечные! Я никак не мог смириться со своим новым качеством: делал вид, что все нормально. Конечно, со стороны это выглядело смешно. Ты же на самом деле слепой, и нравится тебе это или нет, но тебе придется жить по другим правилам, в другом качестве. Мир слепых очень отличается от мира обычных людей, например, положишь что-нибудь на несколько сантиметров в сторону от обычного места, и потом можешь весь день проискать – и не найдешь. Придешь с друзьями в пельмешку, а потом будешь по тарелке пельмешки катать, не попадая в них вилкой, а все вокруг будут смотреть и головами качать. Пока ты не распишешься в своей слабости, в своем ничтожестве, не возопишь, ничего не изменится. Дно – оно вот, ниже падать тебе уже некуда. И остается только наверх. Но когда ты признаешь свое ничтожество, свою никчемность и всеми фибрами своей души захочешь себя изменить, твоя слабость оборачивается великой силой. Или – или, третьего не дано. Замечательный повод начать жить счастливо.

Только тот, кому уже нечего терять, способен на великие дела. Когда ничего нет, когда вокруг только тьма, ты инстинктивно начинаешь двигаться в сторону света. Сначала ползешь, упираешься, потом встаешь, потом начинаешь идти, потом бежишь и от радости еще и песни орешь. А потому что хорошо! Сейчас на встречах с инвалидами я говорю: «Вам невероятно повезло! Радуйтесь!»

Со своей женой Олег познакомился на улице. Вот у меня, зрячего с руками ногами и головой на плечах, жены нет, а у Олега есть! У меня книга уже год недописанная лежит, а у Олега – уже переведена на английский, Look Wider «Смотри шире» называется. Я дальше своей дачи редко куда выезжаю, а Олег ходил на яхте в кругосветное путешествие. В компании Сергея Бурлакова, безрукого и безногого параолимпийца из Таганрога, который на протезах пробежал Нью-Йоркский марафон. Когда они с Олегом встретились, один слепой, другой без рук, без ног, вместо того, чтобы плакаться друг другу в жилетку, решили совершить кругосветное путешествие на яхте. Первая тренировка прошла в 2011 году в Хорватии. Сейчас у этой экспедиции готовится уже 11-й этап. В составе участников как люди с инвалидностью, так и здоровые яхтсмены. Это называется – реальная инклюзия. Когда не ты мне, или я тебе, а все вместе, и каждый отвечает за свое дело. В каждом порту, куда приплывали, устраивали совместные концерты для местной публики: здоровые и инвалиды исполняли такие номера, что зрители очень быстро забывали, кто где, слушали, радовались и кричали браво! А еще они совершили паломничество на Святую Землю, в Иерусалим, поклонились великим святыням, помолились, побывали в Русской духовной миссии.

По окончании исследовательской сессии мы пили с Олегом чай и разговаривали:

Олег, как бы ты описал положение инвалидов в нашем российском обществе?

– Недавно я понял, что такое дискриминация. Это не когда мы негра увидели и пальцем на него показываем – вот смотрите, негр идет! Дискриминация – это гораздо хуже и больней. Вот я иду по улице, человек на меня смотрит и видит, что я слепой. Что он первое обо мне думает?

Как о чем? «Вот бедолага идет, которому в жизни не повезло».

– Правильно! Он ведь не знает, что моя жизнь совсем не такая, как он видит. Он не знает, что я вокруг света под парусом хожу, борщ могу лучше него сварить, и еще много чего…. Он на меня смотрит, как здоровый на больного сверху вниз, и самое грустное, что я все это очень хорошо чувствую, у нас, у слепых внутренние чувства гораздо лучше развиты чем у остальных. А представьте, что так на меня смотрит не один человек, а абсолютно все, кто мне попадается по дороге, весь город. Я вышел из дома радостный, крылья за спиной, только что вкусный борщ для жены сварил, шторы новые повесил, а из каждого встречного сердца слышу только одно: бедолага, бедолага! И не важно с жалостью это человек думает, или с брезгливостью. И к концу дня от такого к себе отношения начинаешь чувствовать себя ощипанной курицей.

Взять такое распространенное понятие, как толерантность к инвалидам. Этот медицинский термин обозначает устойчивость к ядам. То есть я яд, и меня надо терпеть? Так за границей принято: мне с тобой трудно общаться, но я не должен это показывать. Зачем? Чувства – это дорога к счастью. Только у нас в обществе почему-то все время транслируются негативные. Телеканалы мне все время звонят и просят истории, где кого унизили, обидели, кого удивили. «А есть у вас история про необычного поводыря типа пони?» Ну, вот зачем? Это же, простите, скотство. Я им говорю: «Надо удивить? Давайте я с крыши спрыгну».

Вот реальность, в которой сегодня живут слепые люди в нашей стране. Нас с утра до вечера программируют быть этим несчастным бедолагой. В науке это называется надсистемным программированием. Человека с инвалидностью приучают к мысли, будто ему кто-то чего-то должен. Социальная политика государства сводится к тому, что инвалиду, прежде чем начать жить, нужна хорошая пенсия и безбарьерная среда. С экранов льется елей: «Вот правительство выделит 85 миллиардов, запустит 62 социальных проекта, вот тогда будет тебе комфортно, вот тогда заживешь, а пока посиди дома, подожди». И никто не заботится о том, чтобы сделать инвалида нормальным полноценным нужным членом общества. Если с этим согласиться, это прямая дорога стать никому не нужным изгоем, палочкой для отчета.

Во всем мире инвалидов наоборот, стараются встроить в общество на правах полноценных людей, и неважно, в богатой или бедной стране. Например, на Кубе, в маленьком провинциальном городке, где и обычных дорог мало, не говоря уже о доступной среде для инвалидов, за полчаса мимо нас, не сговариваясь, прошла девушка с тростью, а потом проехал парень на коляске. Люди с инвалидностью там свободно выходят на улицы, почти все трудятся на открытом рынке. Они нормальные члены общества. Или взять Израиль. Там есть организация, где люди с инвалидностью занимаются экстремальными видами спорта. Яхтингом уже 20 лет занимаются. У них там есть даже программа по подготовке инвалидов к службе в армии. Причем в достаточно серьезных подразделениях. Еще пример – Северный Кипр, где с деньгами очень туго. Местное общество инвалидов сами, без помощи государства, построили реабилитационный центр, у них 14 наемных рабочих, но они сами все при деле, работают и зарабатывают неплохие деньги. Мы их только позвали – сразу 25 человек к нам приехали.

Но у нас инвалиды тоже где-то работают, – неуверенно продолжаю я.

– Вся работа инвалидов у нас в стране построена, как пародия. Эта никакая не работа, а дополнительное социальное пособие, которое на самом деле унижает человека. Нормальная работа – это когда ты реально решаешь не свои, а чужие проблемы. Когда ты что-то производишь, что-то создаешь, чего другие не могут. Только тогда ты полноценный работник. Мы учим человека поверить в свои силы и стать тем, кто будет нужен и незаменим в своем деле. А тепличные растения нигде не выживают, как ты их не согревай. Помните, когда отменили льготы для предприятий, содержащих инвалидов, – и на следующий день тысячи людей оказались никому не нужными, выброшенными на улицу. Они вроде бы работали, что-то там такое делали. А оказалось, что реально их труд никому не нужен, просто за них предприятия освобождали от каких-то налогов. Если вы действительно интересуетесь благополучием инвалида, первое, чему нужно его научить – быть конкурентоспособным и востребованным на реальном рынке труда, а не среди гладиолусов в теплице. Самая большая проблема инвалида начинается, когда весь мир тычет в него пальцем – неважно, с жалостью или с брезгливостью: «Ты не такой, как мы! Ты инвалид!» А мы приходим и говорим: «Ты классный! Главное, понять, как тебе повезло в жизни, что ты такой, какой есть!» И если человек примет себя без нытья, оговорок и саможаления, а с благодарностью и полным осознанием, что именно таким он и нужен миру, то все меняется, и для него начинается новая жизнь. Мы учим человека искать не свои изъяны, а преимущества. Это главный принцип нашей работы. Нужно помочь человеку правильно создать контекст, где его не будут втаптывать в грязь, и скоро он сможет горы свернуть.

Как это выглядит в жизни?

– Практика, практика и еще раз практика! Начинаешь все делать максимально самостоятельно. Упал – хорошо! Ошибся – замечательно! Без поражений побед не бывает. Зато когда сможешь себя преодолеть, перед тобой откроется новый мир, в котором и тебе есть место. Ты можешь не быть обузой и больше того – приносить пользу окружающим. Сегодня из каждого утюга говорят о правах инвалидов. Но если есть права, значит, должны быть и обязанности. Мы считаем, что главная обязанность человека, на чью долю выпали серьезные испытания, и он с ними справился, – мотивировать, заряжать на активную жизнь других, в первую очередь – здоровых. Понятно, что бывает физически тяжело, но в те 10 минут, пока не болит, сядь и напиши статью, выступи где-то, просто поговори с кем-нибудь. Своим примером ты посеешь семечко созидания в умах людей, которое обязательно даст плоды.

За такие рассуждения, Вас, наверное, государственные чиновники, ответственные за проблемы инвалидов, не любят.

– Для официальных государственных структур мы (движение «Белая трость». – Прим. авт. ) как камешек в ботинке: они видят в нас конкурентов, но наше с ними принципиальное различие в том, что для них – это работа и сфера профессиональных интересов, а для нас просто жизнь, которую мы не хотим просиживать в углу, вздрагивая от собственной тени. Понятна разница? Большинство государственных учреждений для инвалидов – это такие клубы по интересам и дома отдыха. Чаю там попить, поплакаться на тяжелую жизнь, вроде бабушек у подъезда. Мы занимаемся совсем другим. Мы говорим человеку: «Хватит жалеть себя и жаловаться! Вставай и иди! А мы тебе в этом поможем. Главное – это мотивация. Если она есть, неважно, на коляске ты или слепой, тебе все доступно. Ты работаешь, учишься, куешь свое счастье. Если мотивации есть, бордюры и снег особо не мешают. Только сил больше придают…».

Для многих это как светопреставление. Как так? Вы же инвалиды! Вам положено лежать и ныть! Недавно мы выступали перед екатеринбургскими офтальмологами: двое слепых и целый зал специалистов по зрению. Для них слепота – это все, конец, светопреставление. Если у них пациент станет слепым – то все, комиссия, потеря врачебной практики и может даже тюрьма. То есть с потерей зрения, я как личность для них перестаю существовать. Становлюсь врачебной ошибкой и незатихающей головной болью. И тут я им говорю с трибуны: «А знаете, дорогие врачи, а я счастливый человек! Я слепой вокруг света плавал на яхте, в Иерусалим ездил, жену себе нашел, умницу-красавицу». Эти люди, многие из которых всю свою жизнь провели в своей профессии, прекрасные специалисты, они слушали так, что воздух звенел от напряжения. Потом я показал им снятый мной фильм, как я по городу хожу, на автобусе езжу, в кафе кофе пью, с народом общаюсь – у них шок.

Я когда на встречу с врачами собирался, моя мама, Галина Ивановна, заслуженный врач России и почетный гражданин Екатеринбурга, говорит мне: «Олег, ты обязательно возьми с собой на встречу кого-нибудь из ребят-слепых. А то тебе не поверят» То есть моя мама воспринимает меня, как совершенно нормального здорового человека. Или приходит племянница и на полном серьезе начинает мне фотографии показывать или кино тащит смотреть. А это уже неплохо...

Для инвалидов по зрению Вы сделали тактильную карту Екатеринбурга. А что еще нужно для создания комфортной городской среды?

– Колясочникам важны заниженные бордюры, пандусы и прочее, а нам многого не надо. Знаете, какой самый важный элемент доступной среды для слепого? Чистота улиц и уборка снега! Да, хорошо, когда звуковыми сигналами обозначаются пешеходные переходы, подходы к поездам на платформах, озвучивается нажатие кнопок в лифтах, но это все некритично. Ведь доступная среда за тебя жить не будет!

Я смотрю на смартфон на столе и компьютер в углу и говорю: «Гаджеты, наверное, нужны разные»

– Сейчас много разных приспособлений электронных придумано, но как показывает практика, лучший гаджет для инвалида – это белая трость. Я вам на полном серьезе это говорю, безо всяких шуток. Это не только мое мнение: наш друг, вице-президент крупнейшей ассоциации слепых во Франции Марк Офран тоже так считает. Можете посмотреть – это в Ютюбе фильм «Дорогу осилит идущий», как я опоздал на автобус и пошел. Очень веселое и познавательное кино получилось.

В церковь ходите?

– Обязательно! Ходим с ребятами в Вознесенку, там к нам уже привыкли. Были в Верхотурье в монастыре, проводили семинар для семинаристов и учили их выступать с завязанными глазами, а с утра водили на Литургию. Им очень понравилось! Для чего это им надо? Чтобы научить видеть мир не через внешние ощущения, лица, реакцию людей, которые часто бывают обманчивы, а исходя из своего внутреннего мироощущения, из глубины своего я, своего сердца. Это совершенно невероятный опыт, который очень сильно меняет людей и их представления о себе и окружающем мире. Да и внимание для молитвы, когда не разглядываешь девушек вокруг, тоже собирает.

На Крещение обязательно бываем. Надо видеть лица сотрудников МЧС, когда мы приезжаем купаться в Крещенской купели. Представляете себе картину? Слепые с тросточками идут по льду, а потом радостно бухаются в крещенскую прорубь! Спасатели первый раз чуть с ума не сошли...

Вас послушаешь, так ничего лучше, чем быть слепым, на свете нет...

– Знаете, когда я ослеп, у меня вымерла одна функция – не могу представить себе некрасивой девушки. Мне говорят: «Она вообще некрасивая!» «Вообще-вообще?» – переспрашиваю. «Вообще!» А мозг все равно не может нарисовать некрасивый образ. Для меня все люди красивые. Понимаете?

...От прогулки по городу с завязанными глазами я честно отказался. Может, просто вспомнил про титановый протез вместо сустава на правой ноге и как девять месяцев ходил на костылях, а может, просто струсил. Хотя фото получилось бы шикарное: Олег с белой тростью и я под ручку, с завязанными глазами. Православные домохозяйки рыдали бы от умиления.

Когда проходил через площадь 1905 года, где под вечер в Ледовом городке собралось тысячи людей, порадовался, что Олега рядом нет. Обязательно затащил бы на горки кататься...

Денис Ахалашвили

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475