Когда некуда идти…

«Возлюби ближнего своего», — гласит заповедь. «Обращайся с другими так, как ты хочешь, чтоб обращались с тобой», — говорят в миру. Если к тому же люди связаны кровными узами, высокий смысл этих наставлений должен быть возведен в степень. Увы…

«Когда тебя не будет в семье, у нас будет счастье», — твердила молодая женщина, выбрасывая за порог материнские вещи. За ее спиной грозно и непоколебимо стоял муж, а рядом — дочь-школьница, всерьез уверенная, что если освободится комната и в нее можно будет приводить подружек, — это и есть счастье.

Ранней весной в отдел милосердия Иоанно-Предтеченского храма пришла измученная старушка. Позади — два тяжелых инфаркта, в настоящем — инвалидность второй группы. Она плакала навзрыд и с трудом могла говорить: просила благословить её на питание в трапезной, защитить от собственной семьи. Деваться ей было некуда: с утра её выставляли за порог дома, запрещали появляться раньше шести вечера, а ночью умышленно не давали спать. На предложение работников отдела милосердия оформиться в дом-интернат для престарелых и инвалидов Неонила Владимировна Уткина долго не соглашалась. Видно надеялась, что одумаются близкие люди, не лишат родного угла. Теплые дни были в помощь: подолгу бродила по территории храма, сидела на скамеечке, шептала молитвы. Чего-то ждала.

История этой несчастной женщины страшна тем, что банальна. Много лет назад вместе с мужем построили кооперативную квартиру, купили обстановку, растили дочь. Неонила Владимировна не работала, нужно было много времени, чтобы водить девочку на различные занятия — в музыкальную школу, на коньки… Постепенно сложилось так, что родители, боясь в чем-либо обделить единственную дочь, стали выполнять каждую ее прихоть. Когда дочь привела будущего мужа, родители безропотно собрали деньги на свадьбу и ушли жить в загородный дом, чтобы вести хозяйство и помогать молодой семье. Так прошло двенадцать лет. Маленькую внучку привозили к ним на каникулы, — девочка резвилась на природе, бабушка кормила её ягодами. Когда слег муж Неонилы Владимировны, хозяйничать стало тяжелее, — подступала старость, а в доме не было даже газа: в то время как соседи подводили трубы, старушка опять не устояла перед капризом дочери, — отдала все сбережения на дорогую шубу…

После смерти мужа поняла: больше не потянуть, — и поэтому согласилась на продажу дома и возвращение в свою квартиру.

– Я возвращалась с чистым сердцем, — говорит Неонила Владимировна, — ведь это была моя квартира, там даже вещи стоят те же самые и соседи не сменились: все меня помнят, знают, хорошо относятся…

Теперь соседи приносят ей гостинцы в пансионат для престарелых и инвалидов «Уктусский».

…Что такое вести, летящие на крыльях, я узнала именно в этом пансионате, — чистом, красивом доме в лесу, куда можно прийти жить, но уходить будет некуда. Весть о том, что кого-то пришли проведать, разносится тут же: только что коридор был пуст, но вот уже одна за другой открываются двери: старички и старушки выглядывают с затаенной надеждой и любопытством, — посетители тут нечасты. В комнате на двоих есть всё: аккуратно заправленные койки, столик, шкафы. За окном колышутся облетевшие деревья.

– Если бы у меня никого не было, попасть сюда было бы счастьем, — говорит Неонила Владимировна. — Но когда есть дом и семья…

С удивлением узнаю, что все эти маленькие старички, вся вина которых в том, что слишком зажились на свете (многим из них уже за восемьдесят), тоже не одиноки: у каждого свой крах, но близкие есть почти у всех.

Неонила Владимировна не скрывает, что согласилась прийти сюда только ради спасения жизни.Пока находилась у дочери, — терпела жестокие побои и угрозы зятя, не раз спасалась ночью у соседей. В последний раз её била внучка…

Дочь Неонилы Владимировны — педагог музыкальной школы, уважаемый на работе человек. Зять — вдумайтесь! — воспитатель детского дома, работает с сиротами. Чем же помешала им старушка?

Когда работник отдела милосердия Иоанно-Предтеченского храма Н.Г. Пензева пыталась постигнуть причину, молодая женщина отвечала по телефону: «Вы знаете, какая я красивая? Какие люди к нам приходят? А она старая, беззубая, шаркает»… Еще дочь объяснила, что когда забирала мать после продажи дома, надеялась на ее смерть: та была совсем плоха после инфаркта, а потом — надо же — ожила.

От прошлого у Неонилы Владимировны остался альбом с фотографиями. На них отец-священник, проживший сложную жизнь, гонимый в эпоху безбожия, но ни на шаг не отступивший от веры. Долгое время она хранила подрясник, рясу и молитвослов отца, потом отдала батюшке местного храма. Сама тоже прошла нелегкий путь: семилетним ребенком после высылки родителей осталась с бабушкой и питалась подаянием. Может, потому и хотела для дочери материальных благ?

Что не досмотрела, что упустила эта старушка, которая, сохранив жизнь в казенных стенах, теперь пуще всего боится зимы? Что недодала дочери? Может быть, понятие греха, которое важнее музыкального образования?

«Пусть Бог рассудит», — тихо отвечает она всякий раз, когда ей советуют обратиться в суд. Судиться с родной дочерью Неонила Владимировна не хочет.

В доме, где отныне ей суждено жить, нет будущего. «Из больницы уходят, отсюда нет», — говорят жильцы. Надо просто попытаться привыкнуть. Летом будет зелено, есть где гулять, дышать свежим воздухом. Есть здесь и молельная комната, в которой приходит чувство спасения: ведь там, дома, и воды подать было некому, а теперь даже заболеть не страшно. В тумбочке Неонилы Владимировны лежат спелые яблоки. На стене — иконы, их у нее забрать не смогли.

Во всей этой истории утешает то, что дочь все-таки порой приходит к матери.

Ни зять, ни внучка за все время не появлялись ни разу, а дочь придет, постоит, скажет что-нибудь и опять молчит. «Но что-то же ведет ее ко мне?» — спрашивает задумчиво старушка и не ждет ответа.

Людмила Косовская

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475