Архиепископ Пятигорский и Черкесский Феофилакт. Времена такие как мы: или светлые, или мутные

Владыка, добро пожаловать с благословенного Кавказа на благословенный Урал.

– Я очень рад поприветствовать всех вас и всех союзников и поздравить с 20-летием – замечательным, удивительным юбилеем, которым живет не только телеканал, но и колоссальное количество людей. Благодаря телеканалу «Союз» люди, не имеющие возможности часто участвовать в церковной жизни на территории России, могут оставаться частью нашей любимой Поместной Русской Православной Церкви. Я говорю так потому, что окормляю православных христиан в Туркменистане. И могу сказать, что в Туркменистане «Союз» – один из самых любимых телеканалов, благодаря которому люди могут не только поучаствовать в богослужениях, но еще и узнать о современной жизни нашей Церкви.

Спасибо, Владыка. Сейчас будет не ответный комплимент, а чистая правда, как и то, что Вы сказали. Когда я открыла сайт Пятигорской и Черкесской епархии, живой, интересный, насыщенный информацией сайт, меня больше всего поразил раздел «духовенство». Там священнослужители обозначены по алфавиту, и благодаря этому совершенно сторонний человек понимает, что вот это отец и сын, а вот это два родных брата, а это отец и два сына. Возможно, есть еще и дедушки, и прадеды (этого, конечно, на сайте в этом разделе не найдешь). И видна династия, преемственность, особенно на фоне общей тенденции, когда молодые люди, выросшие в Церкви, вдруг из нее уходят. Но вот этим батюшкам (и, соответственно, матушкам) получилось же своим мальчикам привить любовь ко Христу и верность Ему, так что они тоже встали у престола Божия. Может быть, Вы задавались этим вопросом и у Вас сформировался ответ на него, как это получилось, какими средствами? Поделитесь размышлениями на эту тему.

– Спасибо, что вы это заметили, для меня это, честно сказать, откровение. Добавлю к этому, что если бы у нас был раздел «православные матушки», то оказалось бы, что они тоже берутся из церковных семей. Очень много потомственных матушек, воспитанных в церковных семьях, которые свою жизнь связывают с Церковью, служением в Церкви, становятся супругами наших замечательных священников, воспитывают деток.

Откуда берется эта традиция? Как человек кавказский – отвечу по-кавказски. У нас ведь как? В горы идешь по тропе, надо идти шаг в шаг за своим отцом или за своим проводником. И вот это хождение друг за другом по горной тропе и приводит нередко детей к тому, что они становятся так же, как и их отцы, у престола Божия. Несомненно, это очень большой труд – оставаться священником не только на амвоне, но быть внимательным, строгим, принципиальным, честным, искренним пастырем и дома, в домашней обстановке, когда приходится переживать какие-то житейские трудности и прочее. И я радуюсь своему духовенству, видя, что, слава Богу, этот труд удается.

Действительно, многие ребята из наших семей поступают в духовные учебные заведения, в семинарию, затем академию и хотят быть, как папа, идти следом за ним. Слава Богу, что это есть. Сразу скажу, что у нас на Кавказе очень распространена династическая преемственность не только в священстве, но и в любом другом труде. Когда приезжаешь в станицу казачью или аул, село, да и в наших городах Кавказских Минеральных Вод очень часто можно услышать: вот это наш доктор, здесь еще работал его дедушка, потом отец, затем он, а сейчас уже его дети там проходят медицинскую практику. Такие же труженики и на селе. Это говорит о нашей кавказской традиции. На кого ты смотришь, на того и похож. Слава Богу, что это так.

Вы заметили, что священник – не только в алтаре священник, но по жизни священнослужитель. А это гораздо сложнее, чем если ты потомственный сталевар, или потомственный строитель, или потомственный милиционер. Доктор, наверное, тоже по жизни доктор. Потому что и ночью позвонят знакомые, соседи и скажут: «Выручай, дорогой…».

– Как и преподаватель. Это тоже особое служение. Священник в этом смысле все это в себя включает. Современные священники – разве что не сталевары, потому что и реставрация, и строительство, и все по хозяйству – в их руках. Не только кадило, но и строительные инструменты.

Но все-таки мне думается, что если бы отец не давал примера достойной жизни, достойного несения священнического креста, то и ребенок не шел бы по его стопам.

– Когда мы говорим о достоинстве, то достоинство – это ведь не профиль, не осанка, не голос, не умение читать или молчать. Достоинство – это прежде всего честность. Конечно же, и у священника бывают разные ошибки. И у него бывают ситуации, когда приходится поступать эмоционально, когда внутренняя эмоция выражается не только тихим словом назидания. Ведь если ребенок, ученик приносит не совсем хорошие отметки, иногда надо назидать достаточно принципиально и наказывать...

Папа прикрикнул и дал по попе с любовью.

– Так вот, честность. Когда человек честно относится к своим детям, в том числе умеет признавать свои ошибки или какие-то поспешности, умеет рассуждать, умеет объяснить, в том числе состояние, в котором он находился, – это, пожалуй, и является для ребенка той самой драгоценной жемчужиной. Он видит, что можно оставаться честным, что это не исполнение какой-либо роли, – роли отца, священника, воспитателя, старшего. Нет. Это жизнь, где есть самое главное – любовь к Богу. А через эту любовь – сострадание, милосердие, честность по отношению к тем, кто рядом с тобой.

Спасибо, что Вы сказали про честность. Мне представляется, что сейчас это главный маркер, потому что очень много лицемерия, показухи. Всех научили самопрезентации. Приходят юные специалисты, которые умеют делать самопрезентацию, но пока еще ничего не умеют делать реально. Это некий общий фон. А честность предполагает быть, а не казаться. Если ты учишься быть, а не казаться, то тогда, наверное, все и складывается.

– Тогда все и складывается. Действительно так. Что касается нынешнего времени, не знаю, насколько оно отличается от времени, к примеру, святителя Иоанна Златоуста. Ведь как он говорил тогда о нечестных людях! За что, собственно, нередко приходилось ему страдать, за что он был и прогоняем с кафедры, и в ссылках находился.

Это же было всегда. «Да, да; нет, нет». Это требование Евангелия актуально всегда и всегда обнаруживало тех, кто ни горячи, ни холодны. Вряд ли наши времена чем-то отличаются от других. Разве что технической стороной, быстротой передачи информации. Раньше информация от одних к другим проходила через долгие, длинные дороги, множество сердец. Сейчас все очень быстро, каждый мгновенно может осудить, обсудить ситуацию и так далее. Это не дает возможности информации выдержаться. Потому она нередко бывает невыдержанной, не всегда правдивой и вызывает то, что вызывает: раздражение, нелепые суждения и просто откровенные глупости.

Наверное, как одно из противоядий к распространению слухов о Церкви – пошли архиереи в Telegram, завели Telegram-каналы. И у Вас есть свой Telegram-канал. Хочу сказать об одной из видеозаписей, которая называется «Ой, только не начинай». Это про родительские проповеди, которые не то что не достигают результата, а имеют обратный эффект. И Вы цитируете слова Патриарха Сербского Павла: «Не говори с людьми о Господе, если тебя не хотят слышать. Живи так, чтобы тебя о Нем спросили». А кого в свое время Вы спросили о Боге? Кто для Вас стал проводником к Нему?

– Мама. Она никогда о Нем не говорила, у нас никогда не было дома проповедей, но была в ее спальне небольшая иконочка, перед которой она молилась. И мы с сестрой иногда подглядывали, что же она там делает, что это за осенение себя крестным знамением и поклоны. Она никогда не говорила о Церкви, однажды просто взяла за руку и сказала: «Сынок, давай зайдем в храм». Вот так все и было.

А сколько Вам лет было?

– Я тогда учился в седьмом или восьмом классе.

Наверное, это уже на границе с перестройкой…

– Еще до перестройки, это были 80-е. Но я опять приведу мысль Патриарха Сербского Павла о том, что не времена бывают тяжелыми или легкими, светлыми или мрачными, а мы бываем такими. Почему мама взяла за руку и повела в храм? Потому что она видела, что теперь нужно давать твердую пищу, что дальше нужно самому учиться принимать решения. Не потому, что ты кого-то боишься или слушаешься, хочешь или не хочешь, а потому, что теперь тебе за это есть Кому ответить. И только в храме я впервые начал понимать, насколько мама была человеком внутренней высокой дисциплины, ответственной. Потому что она верила. Верила не потому, что не верить нельзя (или была жажда в каком-то чуде). Нет. Ее вера исходила из других побуждений. Она верила, чтобы оставаться человеком свободным, настоящим, честным. Хотя ей очень тяжело приходилось с нами, воспитывать нас одной. Папа погиб. Вера давала ей силы быть настоящим человеком.

Владыка, у Вас в Telegram-канале есть очень трогательная видеозапись про мамин гербарий.

Видеозапись из Telegram-канала архиепископа Феофилакта:

«Чаще всего взрослые люди очень любят осень. Моя мама тоже очень любила осень. Помню, когда я из школы приходил с домашним заданием сделать осенний гербарий, лучше он получался у мамы, чем у меня. Для молодого человека главное торжество жизни – как лето или как весна. А осень – это не про старость. Осень – это про то, когда цвет купола или купольного креста совпадает вот с этими листьями, когда все становится золотым, когда близко Бог, когда Бог везде. Осень – это не только время плодов, осень – это еще и время, когда мы задумываемся о Его присутствии, как никогда вглядываясь в золото окружающего нас мира, в золото присутствующего Бога. Он не поджидает, не ждет нашего ответа, Он просто с нами как дыхание Своей вечности. И хотя жизнь естественным своим ходом проходит, но она проходит только здесь, от золота осени до золота Небес. Очень хотелось бы пожелать каждому из нас, чтобы мы в осени полюбили Его багрянец, которым Он на кресте искупил нас от наших грехов и даровал нам надежду на золото вечной жизни».

– Спасибо большое, что обратили внимание на мой Telegram-канал. Для меня это возможность вести собственный видеодневник. Это такие дневниковые записи, я делаю их для себя. Когда переживаешь что-то, рождаются какие-то мысли, образы – и появляются в этом Telegram-канале такие рассуждения, откровения, признания.

Помню, я вышел из храма, стояла прекрасная, замечательная осень. И я вспомнил, что самые лучшие гербарии действительно получались у мамы. У нас ведь как в школе? Родители выполняли все задания чаще всего, особенно если дело касалось каких-то прикладных вещей. Как-то удивительно родители могли почувствовать, увидеть красоту, цвет, одно к другому приложить. Это не только опыт, но еще и умение смотреть на мир как на дар Божий. Наверное, только для того, кто имеет откровение или какую-то любовь к небу, все земное может показаться очень красивым и необычайно удивительным. Во всем можно найти отражение неба. И мамин гербарий – один из ярких примеров. Мама всегда могла из кучи листьев достать самый красивый. И ты понимал, что это самый красивый, тот самый листик.

А еще в этом листике можно увидеть рыбку, птичку. И прекрасных существ можно из листьев изваять.

– Это обязательно.

Владыка, Вы сказали, папа погиб. Он был военный?

– Он был летчиком. Но он не был военным летчиком.

То есть у мамы был крест и вдовства, и материнства. И это оставило очень светлый отпечаток…

– Да. Это не была трагедия ее жизни. Нет, она была человеком очень жизнелюбивым. И спасибо маме (Царство ей Небесное) за то, что она смогла вот это жизнелюбие подарить очень многим людям. Я ей очень благодарен за это.

Владыка, когда человек становится христианином, над ним совершается таинство Крещения, у него появляются ангел-хранитель и Небесный покровитель. Можно сказать, некие две мамы Небесные. А у монаха появляется еще один Небесный покровитель. Ваш, если не ошибаюсь, – преподобный Феофилакт Исповедник, Никомидийский...

– Да, верно.

Он был защитником святых икон во второй период иконоборчества (IX век), узником, много лет томился в заключении, подвергался истязаниям. Но он никогда не назвал ложь правдой и не пошел на сговор с императором и иконоборцами. Чтобы все это выдержать, нужна особая благодать Божия. Но, наверное, еще нужно какое-то особое доверие Богу, чтобы эта благодать могла действовать. У святых какие-то особо доверительные взаимоотношения с Богом, они полностью доверяют себя Господу. Но это доверие с чего-то начинается. С чего? Как оно формируется, как развивается?

– Наверное, у каждого человека по-своему. Ведь Господь Себя каждому по-разному открывает. Вспоминаю слова Святейшего Патриарха Алексия II, у которого я в свое время был викарием. Он часто повторял эти слова, что у каждого своя дорога к Богу, и хорошо, когда ты к Богу приходишь не через боль, когда эту дорогу видишь не через слезы, а можешь разглядеть ее намного раньше. А когда начнется боль, когда потекут слезы, тебе будет ее не так-то просто разглядеть. Тогда начинаются и обиды, и вопросы: «За что? Почему со мной такое происходит?»

Господь каждому открывает Себя ровно настолько, насколько мы честны прежде всего перед самими собой. В Евангелии Спаситель прямо спрашивает: «А вы за кого почитаете Меня?» И апостол говорит: «Ты Христос». И он говорит это без всякого сомнения. Из смысла Евангелия мы понимаем, что это хорошо, что апостолы это видели и становились свидетелями многих событий, в том числе чудесного порядка. Но Господь говорит: блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин. 20:29). То есть те, кто не видит так, как видели апостолы, своими глазами, но видит сердцем.

Доверие к Богу – это не тогда, когда уже больше ничего не остается. Например, врач говорит: «Вам остается только молиться, надеяться на чудо», – и мы понимаем, что за этими словами стоят самые неутешительные диагнозы. Нет. Доверие – это когда мы говорим: «Господи, вся моя жизнь, дружба, любовь, надежда, вся сила моего человечества – это искание Тебя». Встаем и идем, потому что знаем, к Кому идем. Доверие к Богу – это когда ты не боишься изменить себя, не боишься, что о тебе скажут: «Ой, да мы-то хорошо тебя знаем». Ты говоришь: «Господи, Ты можешь меня изменить, можешь помочь мне измениться, и мне не страшно это делать, потому что я делаю это не для кого-то, а для того, чтобы в вечности быть с Тобой. Потому что я Тебя люблю, Господи».

Или мы говорим: «Господи, мне страшно, но я знаю, что Ты лучше знаешь, как надо».

– В том числе и так. У каждого по-своему. Думаю, что наши телезрители вспомнят свои истории, как все начиналось, и добавят множество разных случаев и событий, которые происходили в их жизни. Нужно понимать, что Бог не поджидает нас за углом обстоятельств, а идет с нами с самого нашего рождения. Он говорит: «Я с вами…». Это понимание того, что ты не один. Доверие – это когда ты идешь рядом с Ним, вместе с Ним. И, открывая Евангелие, понимаешь, какие шаги должен делать.

А вот это самое трудное. Потому что так-то все прекрасно: мы с Богом, мы идем вместе. А потом возникает что-то конкретное, когда от чего-то надо отказаться, на что-то решиться, – вот тут и начинается: «Господи, конечно, да, но нет».

– Помню, как-то приехал на Святую Гору Афон (много раз там бывал в свое время) и общался с герондой Григорием (ныне покойный), из Дохиара. Говорю ему: «Отец, скажи, пожалуйста, что же такое аскетизм?» У нас была очень интересная беседа о монашестве, монашеском делании, о жизни монаха. И он очень просто ответил: аскетизм – это когда я очень сильно чего-то хочу, но не буду это делать. Вот и все. Это умение не столько себе отказать в чем-то, сколько умение заставить себя делать нечто другое. Вот это самое важное. Не сказать: «Не буду этого делать». А сказать: «Сделаю-ка я лучше вот это». И дальше он говорил: «Молись. У тебя на руке четки, хватайся за них, как за веревку, – и достанешь столько много благодати Божией, что будет достаточно, чтобы преодолеть любые испытания». (Окончание в следующем номере)

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475