Народная артистка России Тамара Воронина: Дыхание святой Елисаветы

Жан, как Вы открыли для себя образ Елисаветы Феодоровны, и что в этой удивительной женщине так Вас поразило, что Вы уже несколько лет верны этой теме и так глубоко в нее погружаетесь?

Жан Марк Аракелян: В 2012 году я был в Турции, где сделал много фотографических выставок. Дела шли хорошо. Все мне говорили, что я – художник, человек искусства. Но в то время я себя еще не осознавал таким. Именно тогда, будучи в Турции, я сказал себе, что должен поехать в Россию и заняться этой темой. Потому что сила русской культуры была мне уже известна – например, через музыку. И эта тема святости, духовности меня очень привлекала.

Сначала я вернулся к себе во Францию, и в это время в Лионе в Католическом институте проходила выставка картин Свято-Елисаветинского женского монастыря из города Минска, посвященная святой Елисавете. Я обратился к образу святой, а когда прочитал ее книгу, влюбился в ее жизнь – это было мое. Это было как удар молнии, которая разразилась надо мной. Тогда я абсолютно никого не знал в России и послал свой план выставки в католический Институт в Москве. И меня пригласили – предложили приехать, чтобы работать над этим фотографическим сюжетом уже в России.

Что в личности Елисаветы Феодоровны Вам больше всего импонирует, что кажется особенно привлекательным, достойным того, чтобы мы об этом знали и старались этому научиться?

Ж.М.А.: Меня поразило многое. Прежде всего – ее грусть и красота. А когда прочитал ее книгу, у меня возникло чувство, что она – такая личность, такой человек, которого я хотел бы воочию повстречать. Мне показалось, что если бы я открыл ей все свое сердце, она бы меня поняла. Каждый раз, когда я вижу ее фото, вижу ее глаза, у нас с ней как будто диалог происходит.

Многие вещи меня интересуют, но особенно поражает ее красота и грация. Она сохраняла эту грацию, даже когда ее руки были окровавлены (когда она собирала куски тела своего супруга). Это женщина великой внутренней поэзии!

Безусловно, в Елисавете Феодоровне мы видим воплощение того, когда внутренняя красота отражена и в красоте внешней. Но меня, например, в ней восхищает гораздо больше ее внешности, которой я, безусловно, отдаю должное, ее сила духа, умение простить, умение любить и миловать.

Ж.М.А.: Я сегодня понимаю – почему. Но когда я только начал делать свои фотографические работы, связанные с этим сюжетом, я ассоциировал весь ее облик с персонажами «Лебединого озера» Чайковского, и я ее действительно представлял в «Лебедином озере». Вот почему у меня много фото лебедей: лебедь полон грации. И святая Елисавета тоже полна грации. Она молчалива, но у нее есть некий твердый характер. В частности, она показала силу своего характера, когда видела Каляева в тюрьме, чтобы принести ему прощение. Мне кажется, что молитва такой и должна быть: она должна быть исполнена грации.

Тамара Никитична, а чем Вас так заинтересовал проект, который представляет Жан?

Т. Н. Воронина: Дело в том, что я занимаюсь романовской темой всю жизнь, и Елисавета Феодоровна – это тоже большая часть романовской темы. Мы не однажды посвящали ей «Царские дни» и программы к ее 150-летию. Когда я увидела и услышала Жана, я поняла, что это наш человек и он вписывается в рубрику «Поэтические души говорят…». Он создает не только фото, он еще и пишет – и как пишет! Я посмотрела его письма, которые он сочинил: у человека, не знакомого с великой княгиней, но ощущающего ее душу, вдруг рождаются письма, которые бы она написала своей бабушке Виктории… И эти письма меня совершенно потрясли. Я увидела соединение души и видения фотохудожника, для которого свет очень важен (а фото – это тень и свет), с ее душой, ее видением: она тоже видела свет. Она видела этот свет, когда стояла перед шахтой, она видела свет России всегда, она была освещена внутренне. Я это прочла все, увязала этот проект со своим проектом и стала искать пути, как это можно реализовать. У Жана почерк кинооператора, у него «движущееся» фото – и это прекрасно. (А мы привыкли к статичности.) Это очень интересно. И меня очень заинтересовала его тема «Улыбка великой княгини Елисаветы Феодоровны в «Лебедином озере»».

Тамара Никитична, этот проект Жана будет каким-то образом представлен в Театре слова?

Т. Н. Воронина: Да, конечно. Но на это надо время, потому что это совершенно другое выстраивание. Я думаю, в него надо включить не только письма Жана – как он видит, как ощущает Елисавету Феодоровну, но непосредственно и ее письма, то есть ее живые письма того времени, чтобы понять, как они звучат через столетия, как ощущает современник ее образ.

Ж.М.А.: Первые работы, которые я сделал по образу Елисаветы Феодоровны, входили в выставку под названием «17 февраля 1917 года: дыхание святой Елисаветы». Она пережила смерть своего мужа и через это обрела новое дыхание. На каждом этапе своей жизни мы обретаем новое дыхание: и физиологическое, и какое-то внутреннее. И новое дыхание Елисаветы возникло как раз в период печали, что позволило ей организовать свой монастырь и всецело посвятить себя бедным людям. Это была моя первая работа, которую я включил в «Лебединое озеро», а потом я сделал вторую часть: «Посмертные письма Елисаветы к ее бабушке Виктории».

Люди сначала не понимают эту связь улыбки и «Лебединого озера», но в действительности эта улыбка – настоящая, она идет из души. Я не могу улыбаться коммерчески, настоящая улыбка – это стиль души, стиль жизни. Стиль, который я хочу выразить через все эти работы, – это стиль балета «Лебединое озеро». Проект будет включать в себя письменную часть и фотографическую. Великолепно, если театр Тамары сможет прочитать эти письма. Я ведь не ожидал, что в Екатеринбурге есть такой театр.

Последнее, что хотелось бы добавить, тема проекта – фотография, и я хочу запечатлеть свет. Что такое «запечатлеть свет»? Теперь я понимаю, что в этом и проявляется каждый художник, и нужно, чтобы был какой-то «сотрудник» среди святых, который тебе бы помогал запечатлеть свет на фотографии. В Алапаевске, в музее Чайковского, я видел фотографию Елисаветы в белом одеянии под названием «Лебедь». Существует предание, что когда она умирала, то напевала арии ангелов. Лебедь тоже поет перед своей смертью.

Я очень надеюсь, что этот проект французского фотохудожника поможет нам, иногда спешащим, закосневшим в своих предубеждениях, посмотреть на эту святую детскими, широко распахнутыми глазами, глазами любви. Дай Бог, чтобы все получилось как надо! Успеха вам!

Расшифровка:
Таисия Зыкова

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475