В кривом зеркале, или как православный россиянин изображается в либеральных СМИ

«Общество считает, что нравственный облик большинства телеканалов нужно изменить», – говорят в Московском патриархате

«Такова воля народа. Но этой воле противостоит другая воля – воля нескольких тысяч человек, которые захватили командные высоты и контрольные пакеты во многих предприятиях телебизнеса», – пишет глава Синодального отдела по взаимоотношению Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин в статье, опубликованной в православной газете «Русь державная». По его словам, выступления и в Общественной палате, и в Госдуме, в СМИ, в том числе на самом телевидении, и опросы общественного мнения «однозначно говорят, что люди не удовлетворены, а часто и возмущены тем, что им показывают на телеэкранах в самое, что называется, «смотрибельное» время». «Лучшие эфирные часы, по поводу которых нам постоянно говорят, что их не хватает, особенно для православных передач, для высокой культуры, для образования и воспитания, заполнены низкопробными шоу. Видимо, их главная и единственная цель – это намертво приковать человека к дивану с банкой пива в руке и заставить глупо смеяться над шутками, которые одни и те же люди с минимумом вариаций повторяют кто пять, кто десять, а кто и двадцать лет», – говорится в статье.

Как отметил священник, другой конек многих телеканалов – это «щекотание нервов того же самого обывателя, сидящего на диване с банкой пива, кровью, трупами, душераздирающими преступлениями, скабрезными историями из жизни так называемых звезд, обидными «приколами», в том числе издевательствами над собственным народом и, наконец, сценами разврата, иногда граничащими с порнографией».

Отец Всеволод заявил, что в стране есть «немало тех, кто способен создавать качественные фильмы и телепередачи», причем не только назидательные и просветительские, но и информационные и относящиеся к популярной культуре или юмору, «но на телеэкран это творчество пробиться не может, потому что он захвачен несколькими группами людей, поделивших рынок пустого хохмачества и масскульта».

«Обостряющаяся дискуссия, на мой взгляд, ставит перед высшей государственной властью очень простой вопрос: она должна сделать выбор между волей народа, включая элиту в лучшем смысле этого слова, то есть людей интеллектуальных, опытных, культурных, и волей узкой группы, которая привыкла эксплуатировать пошлость и порок, при этом презрительно поплевывая в сторону «пипла», который все это «хавает», – пишет он.

«Нет, сегодня люди больше не хотят объедаться пошлятиной и развязностью. Я надеюсь, что их голос услышат те, кто принимает политические решения», – подытожил священник.

Пошлостью и насилием наполнены СМИ. А те, кто в обществе дают им отпор, высмеиваются и оплевываются. Эту мысль подтверждает исследование, проведенное профессором Н.А. Дьячковой, преподавателем риторики, культуры речи, искусства миссионерской проповеди, ректором Миссионерского института г. Екатеринбурга.

Она обратила внимание на то, как в некоторых светских изданиях, печатных и электронных, искажаются суть реальных процессов и облик реальных современников.

Какими нас видят

К числу изданий, с которыми мы работали, относятся «Грани. ру», сайт «Эхо Москвы», «Совершенно секретно», «Новая газета», «Сноб» и др. Использовались также примеры из газетных текстов, представленных в Национальном корпусе русского языка.

По данным либеральных СМИ, искаженный образ православного россиянина выглядит так:

православный россиянин – это отсталый, невоспитанный человек, гомофоб, забывший о главной добродетели христианина – смирении: …оголтелые «православные» громят не понравившиеся им выставки, устраивают походы против сексуальных меньшинств, провоцируют нападения на людей неславянской внешности (К. Л., журналист, блогер); …православный гомофоб ударил Лену Костюченко по голове (В.П., сценарист, журналист, блогер); …смирение, о котором наши воинствующие «верующие» вообще забыли («Грани. ру»);

– это трусливый и суеверный человек: …только трусостью, фатализмом, зыбким болотом в душах можно объяснить тот факт, что россияне все еще ходят в церковь и уважительно отзываются иногда об иерархах. Только этой робостью и пещерным суеверием можно объяснить тот факт, что среднестатистический россиянин боится церкви, чтит ее и ходит туда по праздникам, а заодно опасается сказать правду о подавляющем большинстве священнослужителей (Д.Б., писатель, журналист);

– это пожилой необразованный малообеспеченный человек, едва ли не люмпен: львиную долю усердных прихожан по-прежнему составляют люди пожилые, с низким образовательным уровнем, незавидным имущественным и социальным статусом (Д.Ф., «Сов. секретно»).

Вера у него ненастоящая, потому что сегодняшний православный россиянин – это вчерашний комсомолец или коммунист: когда рухнула советская власть и в головах растерянных граждан образовался идеологический вакуум, церковь распахнула свои врата, граждане рванули к алтарям, не сдав своих партбилетов и не сняв комсомольских значков, лучшие места у алтаря заняли те, кто вчера еще стоял на мавзолее. Елоховская церковь заменила собой кремлевский дворец съездов (К.Л., журналист, блогер); …учтем показную православность наших вождей (А. О. , журналист, блогер).

Православный россиянин «православен» лишь постольку, поскольку сегодня это модно: есть мода на православие, ношение крестиков, стояние со свечками в церквах. Власти эту моду всячески поддерживают (даже личным примером). Тут все ясно. При помощи тех или иных догм не так уж трудно манипулировать общественным сознанием, а после краха марксистской догматики образовался определенный вакуум… («Известия», 30.08.2002);

– православные – елейная ханжеская публика, вызывающая у нормального человека отвращение. Как известно, художественная литература может отражать настроения, царящие в обществе. Прислушаемся в этой связи к внутреннему монологу одного из персонажей рассказа М. Чулаки: Не алкоголик он, не наркоман, ни разу даже гонорею не подхватил, а послушать Любку на досуге, он – чудовище беспутства. Это бы еще ладно, но особенно противно было слышать пожелание покаяться. Любка ударилась в модное православие, замаливает грехи и хотела бы, чтобы брат тоже окрестился и ходил целовать попам руки. А его тошнит от этой елейной ханжеской публики! Любка обещала приехать сегодня же, – как же, спешит выполнять свой сестринский и христианский долг (М. Чулаки. Примус // «Звезда», 2002 г.). Приводимые рассуждения характерны для многих наших соотечественников.

Православный россиянин неряшлив, не следит за своей внешностью: отвратительные, гнусные морды из числа «истинно русских православных христиан» руки с грязными, обкусанными ногтями на толстых пальцах за ЧТО вы их [«голубых»] так ненавидите? от них пахнет чистотой вымытого тела и хорошим парфюмом, а не вчерашним перегаром вперемежку с позавчерашним потом (А.Д., актер, блогер);

– это человек психически нездоровый, потому что Православие – это болезнь: Помимо людей неизлечимо больных Православием головного мозга было много молодых людей, которые просто пришли «не дать превратить Москву в Содом» (М.А., фотограф, блогер).

Священники и церковнослужители – это отвратительные, гнусные рожи в черных рясах (А.Д., актер, блогер). Они ведут религиозную пропаганду на телевидении, в армии: …появилась целая когорта медийных батюшек (И.П., «Новая газета»); Теперь эту монополию [православных священников в армии] могут устранить. А попутно устранить и религиозную пропаганду (А.О., журналист, блогер).

Анализируя собирательный образ современного православного, мы выделили ряд приемов, которые используют авторы:

– уничижительные эпитеты: непроходимое невежество, узколобая дремучесть, пещерное суеверие, толоконные лбы;

– отрицательные характеристики известных людей православного вероисповедания: Михалков – политический мародер (С.П., сайт «Эхо Москвы); Георгий Полтавченко – православный чекист (сайт «Эхо Москвы»);

– заголовки, обладающие негативным проспективным потенциалом: Пиррова победа православия («Сов. секретно», 07.07.2007); Силовики благочестия («Отечественные записки», 2003); Православный национализм («Неприкосновенный запас», 2003.11.11); Любая церковь сегодня – это бизнес («Известия», 30.08.2002), Оптина пустынь и губная помада (В.Е., сб. эссе «Мужчины»);

– насмешливые поговорки: Как говорят в народе, поп с кадилом, а черт с рогатиной. Чья взяла? (И.П., журналист, блогер);

– слово «поп» вместо «священник»: …создавалось ощущение, что попы в армии должны были заменить замполитов (А.О., сайт «Эхо Москвы»);

– ироничная интонация, сарказм:… и святые отцы, и иные рьяные поборники нравственности как только его [телевидение] не называли: и исчадием ада, и средоточием греха и разврата. А потом осознали, видать, наместники Бога на земле, что бороться с нечистой силой нужно и на ее территории (И. П., «Новая газета»);

– отсылки к прецедентным текстам, компрометирующим сакральные предметы, в частности крест: Рассказывают, что после появления церкви в «Останкино» заметно сократилось количество призраков, издавна пугавших телевизионный люд. «Вот что крест животворящий делает!» (И. П., «Новая газета»);

– упоминание имен святых в ироничном контексте: И тогда наш герой, призвав на помощь своего небесного покровителя Никиту Бесогона, объявил нечистой силе решительный бой (И.П., журналист, блогер);

– употребление в одном ряду слов «Православие», «Церковь» со словами, вызывающими негативные ассоциации, православие и посконность; Русская Православная Церковь и консервативно настроенные законодатели. См.: увлечение пинать тех, кто слабей никакими православием и посконностью оправдано быть не может (А.К., зампред Московской ОНК, блогер); Русская Православная Церковь и консервативно настроенные законодатели объединились…(А. Ф., блогер). Существительное «посконность», например, заставляет вспомнить поговорки «Куда нам с посконным рылом в суконный ряд!»; «С посконной рожей да в красные ряды», а также фразеологизм «посконный мужик», которые в старой России использовались для презрительного называния людей низкого сословия;

– игнорирование норм речевого этикета, принятого в Церкви, в частности при использовании имен архиепископов и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Викентий, Кирилл (А. П., журналист радио «Эхо Москвы в Екатеринбурге») вместо – Владыка Викентий, Святейший Патриарх Кирилл;

– фамильярно-уничижительное именование иерархов РПЦ, обыгрывание их фамилий Володя (Вова) Гундяев о Святейшем Патриархе Кирилле (на форумах сайта радио «Эхо Москвы»); господин Чаплин об отце Всеволоде Чаплине, например: господин Чаплин, вы оправдываете вашу фамилию (М. Г., эфир «Эхо Москвы», 26.09.2011.); гундит Гундяев – о митрополите Кирилле (А. Ч., эфир «Эхо Москвы») и др.

В либеральных СМИ сама Церковь консервативна и агрессивна, она вмешивается в жизнь государства, претендует на роль властительницы дум, в то время как само Православие – это темная религия, от которой нечего ждать, кроме вреда и проявления мракобесия, например: …более темной и закрытой религией является православие РПЦ нанесла колоссальный вред России [она] вмешивается в политику, школьное образование. Она чрезвычайно агрессивна (В.П., журналист, телеведущий); Церковь почувствовала себя властительницей дум (К.Л., журналист, блогер); Реакция РПЦ [на гей-парад] вообще мракобесие (В. Е., писатель, телеведущий).

Итак, с точки зрения либеральных СМИ, православный – значит невежественный, некультурный, агрессивный человек.

Это заставляет вспомнить то время, когда в СССР о религии писали как о «религиозном дурмане», Библию называли «выдумкой дикаря, темного, невежественного», и говорили о том, что «религия и библия (именно так, со строчной буквы. – Н.Д.) затуманивает сознание рабочего и крестьянина». Священников называли «развращенной поповской братией», обвиняли в корыстолюбии и писали, что главный «клич поповской жадности: гони монету!»

О социальных стереотипах

Авторы, позиционирующие себя как сторонники либерально-демократических ценностей, повторяют те же оценочные штампы, которые использовали коммунисты в своей антирелигиозной пропаганде. Кроме того, кажется странным, что люди, исповедующие так называемые толерантность и политкорректность, используют язык интолерантности, сознательно понижают статус оппонента.

Это обстоятельство побуждает нас предположить, что образ православного россиянина – один из социальных стереотипов, сформировавшийся в эпоху антицерковной и антирелигиозной пропаганды. Стереотипы же очень живучи.

Известный лингвист Джордж Лакофф, писавший о социальных стереотипах в Америке, иллюстрирует их, в частности, такими примерами: «Стереотипный политик является интриганом, самовлюбленным и бесчестным человеком, стереотипный японец трудолюбив, вежлив, умен». Используя типологию стереотипов, предложенную В. В. Красных, можно квалифицировать социальный стереотип «православный россиянин» как стереотип-представление, то есть как некую картинку, устойчивое представление о каком-либо предмете или ситуации, обусловленное национально-культурной спецификой, за которым стоит «абстрактный собирательный образ».

О природе и функциях социальных стереотипов в монографии «Общественное мнение» (1922 г.) писал американский журналист и политолог Уолтер Липпман: «Мы воспринимаем предметы через стереотипы нашей культуры, стереотипные образы одалживаются миру не только искусством, но и политической агитацией. Необученный наблюдатель вычленяет из внешнего мира те знаки, которые он может распознать. Стереотипы наводняют свежее восприятие старыми образами и проецируют на мир то, что было сокрыто в памяти». По мнению У. Липпмана, социальные стереотипы нужны человеку, поскольку экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов.

Ученый пишет: «Системы стереотипов представляют собой упорядоченную, более или менее непротиворечивую картину мира. Она может быть неполной, но это картина мира, к которому мы приспособились, мы чувствуем себя в этом мире как дома. Любое изменение стереотипов воспринимается как атака на основы мирозданья».

«Стереотипы, – пишет У. Липпман, – бастион нашей традиции, и, укрывшись за стенами этого бастиона, мы можем чувствовать себя в безопасности».

Объективно процесс стереотипизации не содержит в себе ничего плохого. По мнению У. Липпмана, «отказ от всех стереотипов в пользу абсолютно наивного подхода к опыту обеднил бы человеческую жизнь».

Однако содержание стереотипов, которое «определяется факторами социального, а не психологического порядка», может быть негативным. Даже само по себе перечисление признаков социального объекта уже содержит оценочность (англичан мы называем чопорными, немцев педантичными и т.д.). Именно на этом свойстве основано оценочное сравнение, чаще всего в пользу своей группы.

Многие из нас еще помнят то время, когда стиль жизни православного верующего и священнослужителя намеренно изображался в СССР в карикатурном виде.

Карикатурное же представление стиля жизни кого-либо, по мнению В.И. Карасика, «является одним из целенаправленных способов создания у населения образа врага». Ученый приводит характерный пример. «В результате длительного политического противоборства, – пишет он, – в языковом сознании многих носителей русского языка, граждан СССР, сложились следующие характеристики типичного американца: энергичен, напорист, бесцеремонен, богат, ведет себя как ковбой из фильмов о диком западе, боготворит деньги, курит дорогие сигары, кладет ноги на стол, навязывает всем американский образ жизни. Дядя Сэм угрожает нам атомной бомбой, улыбается широкой улыбкой, сидя в роскошном лимузине». Ученый описывает механизм формирования образа врага: «берутся некоторые внешние броские признаки стиля жизни определенного класса и типа людей (богатые люди, занимаются бизнесом, курят сигары, имеют автомобили) формируются оценочные штампы (с презрением относится к бедным, связан с политиками), добавляются заведомо негативные факты (убийство президента, истязание пленных). В результате происходит создание оценочных стереотипов, закрепленных в образе врага. Оценочные штампы играют в образе врага центральную роль, они цементируют восприятие, хотя и остаются как бы на втором плане, поскольку самое сильное впечатление оказывают факты или якобы факты».

Карикатурный стереотипный образ православного россиянина, каким он предстает перед нами в зеркале либеральных СМИ, являет собой едва ли не образ врага. И оценочные штампы в создании этого образа играют действительно важную роль. Так, в эссе «Оптина пустынь и губная помада» создан карикатурный образ православных и Православия. Здесь присутствуют и оценочные штампы, и факты, и якобы факты. Предоставим читателю возможность самому увидеть в данном произведении факты и отделить их от якобы фактов. Укажем лишь на оценочные штампы, которые представлены в эссе в изобилии: все священники холеные; о христианской любви православные только говорят; попы дурят народ («филологическое шулерство»); цель священства – запугивать людей адскими муками, чтобы можно было манипулировать ими; Православие – бесполая религия («На протяжении истории православие свирепо билось с сексом», «Христианство изнурило себя многовековой безуспешной войной с сексом») и т.д.

А судьи кто?

Социальные стереотипы живучи. Но в то же время они динамичны, и им можно противостоять. Выше мы приводили слова У. Липпмана, полагавшего, что «необученный наблюдатель вычленяет из внешнего мира только те знаки, которые он может распознать». Мы уже видели, какие знаки смогли распознать в социальном объекте под названием «православный россиянин» авторы приведенных выше фрагментов. Рассматривая их зарисовки, лингвист может многое сказать и о самих авторах, поскольку, создавая какой бы то ни было образ, автор текста предъявляет нам свой «речевой паспорт» и тем самым демонстрирует свой социальный статус.

Как правило, почти о каждом авторе приведенных фрагментов можно сказать следующее: интеллектуал, интеллигент, литературно одарен, обычно не атеист, либерал, к Священному Писанию относится в лучшем случае как к памятнику письменности, о Предании Церкви имеет смутное представление, самонадеян (надеется на свой разум, уверен в том, что все понимает и все может объяснить), духовностью считает любовь к искусству и литературе, экуменист (считает, что все религии – это равноценные пути к Богу), и т. д.

Предъявляя нам свои «речевые паспорта», эти авторы рисуют и свои портреты. Что касается автора упомянутого эссе, то в его «речевом паспорте» присутствуют и вульгаризмы, и пошлые шутки, и глумливая интонация.

Впрочем, интонация глумления, ерничанья, сарказма почти всегда окрашивает тексты авторов, рисующих карикатурный образ православного россиянина. Убедительное объяснение этому факту, с духовной точки зрения, дает С. С. Аверинцев. Так, комментируя первые два стиха 1-ого псалма (по Синодальному переводу: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей», ученый замечает, что три глагола в этой трехчленной формуле символизируют три ступени зла. По поводу последнего глагола он рассуждает так: «...последняя ступень зла, описываемая в заключительной части трехчленной формулы (глагол «сидит». – Н.Д.), характеризуется новым сравнительно с предыдущими ступенями настроением покоя. Это поистине шедевр сатаны – адская пародия на благодатное успокоение, обретаемое в Боге. Как говорят наши современники, «расслабьтесь»; в определенный момент ад говорит то же самое своему адепту. Некуда больше ходить, ни к чему больше стоять. Кто созрел для последней ступени зла, оказывается в особой компании: это не просто противники дела Божия, как на первой ступени, не просто сбившиеся с пути беспутники, как на второй, – это циничные «насмешники», «кощунники» (выделено мной. – Н.Д.). Их глумливая болтовня, их сумасшедший смешок, их расслабленное и расслабляющее суесловие – разве мы не видели, разве мы не насмотрелись до тошноты, как это приходит на смену более «серьезным» и даже «героическим» стадиям зла? А на смену цинизму не приходит больше уже ничего. Ибо в нем выражает себя последнее, окончательное, безнадежное растление».

Урок для православных

«Себя как в зеркале я вижу, / Но это зеркало мне льстит...», – писал А.С.Пушкин, вглядываясь в свой портрет кисти художника Ореста Кипренского. Вряд ли мы, православные, вглядываясь в свое отражение в зеркале либеральных СМИ, можем повторить эти слова вслед за поэтом..

Медийное зеркало отражает наш карикатурный, то есть подчеркнуто смешной, а местами и откровенно отвратительный вид. Не будем обижаться, не будем спешить обличать «художников». И уж тем более – не станем вести полемику по принципу «сам дурак». Лучше подумаем о том, какие уроки мы можем извлечь, вглядываясь в это, пусть и кривое, зеркало.

Святейший Патриарх Кирилл, еще будучи митрополитом, поделился с журналистами тем, что был потрясен, получив от зрителей своей программы «Слово пастыря» письмо с вопросом, почему православные женщины так убого выглядят. Тогда Владыка подверг критике тех верующих, которые с чрезмерным пренебрежением относятся к своему внешнему виду, создающему, по его словам, негативное впечатление от Православия в целом: «Мы не должны производить впечатление странных, придурковатых людей, если мы хотим быть Церковью народа, а не замыкаться в гетто. Мы должны показать пример народу, в том числе и своим внешним обликом. Православие – это не убожество, это красота жизни!».

Наше поведение, наша речь, наш внешний вид – все должно быть красивым, достойным той Истины, Которую мы исповедуем. Приглядимся к себе: так ли безупречна наша речь и с нормативной точки зрения, и с этической? Всегда ли мы можем внимательно выслушать оппонента, да и просто собеседника? Не стараемся ли всячески (даже своим неряшливым внешним видом) подчеркнуть свою избранность, свою «особость»? Не агрессивны ли мы в тот момент, когда в чем-то не согласны с мнением собеседника, не стремимся ли в ту же минуту обратить его в свою веру? Всегда ли мы улыбчивы, радостны, терпимы, снисходительны, подчеркнуто вежливы? Кротость, смирение, умение уступить, смолчать… Эти качества присущи нам в полной мере?

Угрюмые, агрессивные, невежливые и невежественные – такими видят нас нецерковные люди, те, кого называют «внешними». Какие же мы после этого миссионеры, если одним своим видом и поведением способны внушить миру отвращение?

Эпиграфом к своей комедии «Ревизор» Н.В.Гоголь избрал пословицу «на зеркало неча пенять, коли рожа крива». Однако сделал он это не сразу, а лишь через несколько лет после первого издания пьесы. Это был его ответ яростным критикам пьесы – тем, кто узнал себя в ее персонажах, но не хотел себе в этом признаться.

Н.А. Дьячкова,
доктор филологических наук, профессор,
ректор Миссионерского института, г. Екатеринбург

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475