Обращение Святейшего Патриарха Алексия к братии Валаамского монастыря

В преддверии нового тысячелетия и нового века во многих монастырях проявляются эсхатологические настроения. Раз конец века, тем более конец тысячелетия — будет конец света. Но Христос Спаситель в Евангелии говорит совершенно четко и ясно: «О дне таком и часе никто не знает». И поэтому иногда раздаются такие голоса: «Не надо реставрировать то, что было разрушено. Не надо восстанавливать, потому что конец света будет.»

Пока мы живем, мы должны трудиться и возрождать то, что было разрушено до нас. Это наш долг. Так — каждый из нас должен готовиться не только к концу света, но и к концу своей жизни. Ибо никто из нас не знает, когда Господь призовет его. Но сидеть сложа руки и ждать конца света в наше очень ответственное время, когда от каждого требуются созидание, труд, — не дело. Иногда в монастырях сильно проявляются антиэкуменистические настроения, которые нагнетаются или провоцируются теми, кто хочет внести разделение в жизнь Церкви. Мы живем в мире сем, поэтому отношения с церквями, которые не занимаются прозелитизмом на нашей Русской земле, мы будем, как раньше, укреплять и развивать. Вот и Святитель Тихон, Патриарх Всероссийский, будучи на Американском континенте сначала епископом Алеутским, затем — Сан-Францисским, развивал контакты с епископальной церковью Соединенных Штатов. И это не вызывает и не может вызвать ни у кого никак их замечаний.

Но мы категорически возражаем против прозелитизма, который сегодня осуществляется на нашей земле различными сектами. Часто это секты тоталитарные, деструктивные, калечащие и покупающие души людей, которым трудно живется. Иногда людям нечем прокормить свою семью — и вот эти секты дают им деньги. Мы отвергаем категорически прозелитическую деятельность Римско-Католической церкви на территории России.

У меня недавно была встреча с кардиналом Силестрини, который возглавляет конгрегацию восточных церквей. Он сказал, что Второй Ватиканский Собор провозгласил экклезиологический принцип, что православные церкви являются церквями-сестрами и что сейчас, в преддверии двухтысячелетия Рождества Христова, все эти отношения нужно закрепить. Поэтому хорошо было бы организовать встречу между Патриархом Московским и Папой Римским. Я сказал, что Римско-Католическая церковь отошла от экклезиологического принципа Второго Ватиканского Собора.

На протяжении 50-ти послевоенных лет, когда в западных областях Украины Советской властью была запрещена уния — Греко-Католическая церковь, униаты вернулись в православие и духовно окормлялись в Русской Православной Церкви, а часто и образование получали в наших духовных учебных заведениях. Когда же пришла религиозная свобода, — были разгромлены православные епархии во Львове, Тернополе и в Ивано-Франковске. Разве так поступают с церковью-сестрой? Причем силой изгоняли священнослужителей из храмов, оскверняли святыни. Это можно еще себе представить в период дикого средневековья. Но в XX веке представить такое невозможно.

На протяжении последних лет делалось много попыток организовать нашу встречу с Папой. Но просто встретиться нет никакого смысла. Поэтому мы поставили условия возможной встречи: чтобы был подписан меморандум или декларация, осуждающая прозелитизм, который не может иметь места в отношениях между церквями-сестрами. Мы не можем требовать, чтобы на этой встрече была осуждена уния, так как это часть Римско-Католической церкви. Но мы предлагали подписать то, что подписывалось на всех православно-католических встречах: что уния не способствует единству церквей. Оба эти пункта оказались неприемлемыми для Католической Церкви. Поэтому мы отказались от любых возможных контактов.

И когда видные иерархи Римско-Католической церкви заявляют, что Россия — это духовная пустыня, миссионерское поле для Римско-Католической Церкви, когда 10 католических миссионерских орденов работает в России, мы считаем, что это нарушает экклезиологический принцип, достигнутый на Втором Ватиканском Соборе. Ни о какой встрече в таких условиях речи быть не может.

Еще один острый вопрос — о канонизации новомучеников Российских и Царской семьи. Собор, который будет созван в 2000-м году, канонизирует сонм новомучеников Российских, в том числе и царскую семью. Выводы четырехлетнего изучения материалов комиссии по канонизации, Синода и Архиерейского Собора не дают основания причислять к лику святых царскую семью за царство и за жизнь. Но есть основания для канонизации за мученическую кончину и христианский подвиг во время заключения и подготовки к этой мученической кончине. Поэтому в будущем году к сонму новомучеников будут как страстотерпцы причислены и члены царской семьи, убиенные в Екатеринбурге.

Позиция наша в отношении Екатеринбургских останков не изменилась. Она полностью расходится с выводами государственной комиссии. Я думаю, что еще долго работала бы эта комиссия, изучая документы, если бы не возглавил ее Немцов, которому показалось, что решение вопроса может быть очень быстрым и не составит особого труда. Мы предлагали создать символическую могилу у Новоспасского монастыря Москвы, где находится усыпальница бояр Романовых. Эту символическую могилу мы предлагали считать таковой всех жертв богоборческой власти, всех, пострадавших за веру в тяжелые годы гонений. Наше предложение не было принято. Поэтому мы не приняли участия в захоронении.

Почему наша позиция была такой? Следователь по особо важным делам Соколов в 1918 году по свежим стопам — после расстрела — проводил расследование убиения царской семьи. Им собран огромный материал. Есть документы, которые свидетельствуют, что была попытка (цель) сжечь и уничтожить останки. Сначала они были сброшены в шахты. Потом решили, что останки не должны быть найдены белой армией, а белая армия наступала. Тогда по двум распискам в общей сложности было выдано 180 кг соляной кислоты и бочка бензина с тем, чтобы уничтожить останки. И следователь Соколов по свежим следам обнаружил два кострища, на которых осуществлялось уничтожение. Там были найдены драгоценности, личные вещи, фаланга пальца.

А вот Екатеринбургские останки — на них нет никаких следов серной кислоты, нет никаких следов огня. Поэтому принять на веру, что это останки именно царской семьи, мы не можем. И мы не можем без доверия относиться к огромной работе, которую провел следователь Соколов в 1918 и 1919 гг. С его выводами необходимо считаться. Хотя бы нужно сопоставить эти две версии, которые диаметрально расходятся между собой.

Я хотел бы сказать, что есть силы внутри Церкви, есть силы внутри страны, которые широко финансируются извне, для того чтобы разделить Церковь. Нам выпала задача создать совершенно новые отношения между государством и Церковью. Отношения, которых не знала история. До революции Русская Православная Церковь была государственной церковью и практически государственной структурой. Все награды, все назначения осуществлялись через канцелярию обер-прокурора монаршим указом. В послереволюционный период — грубое вмешательство в жизнь Церкви атеистического государства, гонения, репрессии и желание вмешаться во внутреннюю сакраментальную духовную жизнь Церкви. И вот сейчас закладываются совершенно новые взаимоотношения, которые надо строить так, чтобы не было вмешательства государства во внутреннюю жизнь Церкви, не было вмешательства Церкви в политическую жизнь государства.

Мы открыты для всех движений, кроме реакционных. Но мы не можем и не будем выступать в поддержку того или иного отдельного политического движения. Потому что в каждом из них есть православные верующие. Мы готовы откликаться на их нужды, но не поддерживать политические блоки. Вот такова, на мой взгляд, особенность текущего момента.

«Утренняя Заря»
№ 25 от 25.07.1999.
Печатается с сокращениями
«Приморский благовест»

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475