«Бизнес» Ирины Васильевой

На протяжении последних шести, примерно, лет дарит своим неустанным вниманием г. Екатеринбург Ирина Александровна Васильева. Основанный и опекаемый ею клуб «Целитель» при ДК Железнодорожников, отпочковавшийся от т.н. экологического центра «Целитель» в Новосибирске (организатором и руководителем которого является И.В.) уже достаточно известен, сюжеты о его деятельности, о самой И.В. и с ее участием с завидной регулярностью появляются в радио- и ТВ-эфире СГТРК; в материалах городской и областной прессы; в рекламной информации. Не проявляя ко всему этому специального интереса, от случая к случаю, получил я из этих источников представление об И.В. как о грамотном, эрудированном и благожелательном враче, готовом и способном помочь людям обрести здоровье физическое в гармонии с душевным, в т.ч. и в ситуациях крайне тяжелых. Излучаемые И.В. энергия, бодрость и оптимизм усиливали это поверхностное впечатление до состояния очевидного и устойчивого мнения. Никак не предполагал я, что волею печальных обстоятельств придется с И.В. в качестве «целителя» познакомиться непосредственно. Открывшаяся картина оказалась столь прискорбной, что скорее можно считать ее «фасадом», а не «изнанкой», настолько сия мистификация вопиюще очевидна.

Не буду пытаться корректно ответить на простой /см. выше/ вопрос — кто такая Ирина Васильева? — просто расскажу о пережитом и увиденном воочию. Верю: нетщетно надеюсь, что кто-нибудь задумается вовремя, избежав участи недоброй и темной.

В октябре 1997 г. заболела мама. Недомогание казалось не тяжелым, симптомы — неопределенные. Бестолковые хождения по поликлиникам; несведущие врачи; изнурительные и бессмысленные исследования и т.д. — картина, увы, знакомая многим. Страшный диагноз определился, когда время было безвозвратно упущено. Онкологическая больница; цинично равнодушный врач; жестокая и мучительная имитация лечебного процесса; сказанное небрежно: «Осталось 2 дня». После Нового года выписка — помирайте дома. (Оговорюсь сразу: это конкретная ситуация, здесь нет обобщений. Семье нашей встречались настоящие врачи — бескорыстные, знающие — спасавшие. В т.ч. и в этой самой больнице — но это другие и давние истории…) В начале мая мама умерла.

В январе после выписки с мамой говорили, разумеется, только о дальнейшем лечении и выздоровлении. Атмосфера в доме определялась одним словом: отчаяние. (Кто не испытал — не дай Бог! — не поймет). Об И.В. вспомнили как-то все сразу; для мамы этот призрачный шанс обернулся надеждой.

Сотрудники И.В. в ДКЖ предупредили сразу: индивидуальный прием у И.В. стоит дорого. Заранее надо заплатить 500 р. И представлено это было как снисхождение и оказанная милость. Желающих попасть на прием — хоть отбавляй. Поскольку платишь заблаговременно — как бы и не стоит вопрос о возможности реальной помощи, подразумевается само собой, что это гарантировано).

Как мы добрались до «заветного» места — объяснить можно только силой надежды; дома мама едва передвигалась и не могла сидеть более получаса. Сразу, до приема и осмотра, был назначен массаж; он уже был оплачен. (Массаж, как правило, улучшает общее состояние; кто потом будет разбираться — от чего стало легче?) Массаж маме был категорически противопоказан, мы хотели отказаться, но массажист — человек добрый и отзывчивый — все понял и не пожалел времени научить меня приемлемым щадящим манипуляциям; спасибо ему.

От назначенного нам времени до появления И.В. прошло больше 2-х часов. (В медицине описаны случаи применения «эффекта плацебо», когда безнадежный больной в результате ожидания «всемогущего» профессора выздоравливает от авторитетно назначенной подкрашенной воды или меловой таблетки. Не утверждаю, что опоздание И.В. — сознательная манипуляция, но предсказал тогда, что в следующий раз будет то же самое; увы, не ошибся — мы ждали еще дольше. Когда атмосфера в душном тесном коридорчике достигла апогея, жаждущие — о радость! — сподобились лицезреть по-явление «цели-теля». И.В. — стремительная, энергонасыщенная, — «Мои дорогие, я вас всех люблю, прекрасный день, у меня изумительное настроение!!! и т.д. …».

На приеме мне сказали сесть рядом с мамой. На столе — икона Богородицы в окладе, горит декоративная свечка. Включается магнитофон; кассету потом отдадут нам — слушать как можно чаще. Вопрос: «На что жалуетесь?» /в этот момент грубый окрик: «Не суйте мне эта глупости, не вас спрашиваю!»; оказывается эта «благожелательная» реплика адресована мне — в руках у меня листочек с вопросами по методике И.В.; рта я не открывал, но получил по ходу дела еще пару таких вербальных «оплеух» — так они на записи и сохранились для пущего «целительного» эффекта; в своих текстах И.В. часто отмечает легкость своего хорошего xарактера/. Параллельно с маминым ответом производятся манипуляции левой рукой и рамкой. (Не будем в связи с наводящими вопросами обсуждать наличие у И.В. экстрасенсорных способностей. Опытные врачи иногда ставят точный и детальный диагноз по одному только внешнему виду больного). После ответа следует насыщенный медицинской и анатомической терминологией монолог с конкретными биохимическими показателями /в широких пределаx/, довольно сносно имитирующий диагностику, а также реплики о непрерывно проводимой «правке» пораженных органов и нарушенных процессов. И рекомендации с постоянными ссылками на конкретные страницы книг И.В. Ассистентка конспектирует и после приема вручает нам текст. И.В. рисует на изображении контура человеческой фигуры пораженные органы, соответствующие схемы и назначения. Нам всем ставится суровое «откровенное» условие: если /?!/ вы любите вашу маму — выполните все рекомендации; иначе спасти ее будет невозможно. /?! — следовательно, коли не спасете, значит, не выполнили; значит, маму не любите… Ведь И.В. очевидно: ситуация безнадежна. Прием окончен; пытаюсь задать вопрос — меня опять грубо обрывают, глядя в сторону: никаких вопросов! Хотел узнать, можно ЛИ вместо назначенных препаратов применять подобные, которые, как мне было известно, не уступают, либо превосходят их по эффективности. Знакомый с И.В. человек потом объяснил мне: слава Богу, что не спросил, не представляешь, что было бы! Причина элементарно проста — все назначенное И.В. должно быть приобретено только в «Целителе». Весь прием продолжался около 15 минут; когда заходили, заканчивался предыдущий, выходили — уже сидел очередной страждущий. «Целительный» конвейер работал с четкостью отлаженного механизма.

Позже нам недвусмысленно разъяснили: если мама выздоровеет, мы непременно должны приехать и поблагодарить, засвидетельствовав силу «целителя». А вот повторный прием будет проведен бесплатно, но /!/ только в случае улучшения. /?! — если выздоровления не наблюдается — значит, вы плохо стараетесь и не выполняете рекомендаций. И.В. и ее «метод» безупречны; вам еще сделали одолжение — ведь вы не посещали занятия в клубе «Целитель» и не были подготовлены для того, чтобы принять «дар исцеления». Говорить в такой ситуации о врачебной этике, об ответственности и т.п. -нелепо).

Потом я анализировал эту «диагностику», говорил с очень хорошими врачами. Мистифицированность этого процесса несомненна. Все очень приблизительно; кое-что с точностью «до наоборот»; иное можно истолковать и так, и сяк. Предварительный разговор с ассистентами; вопросы и ответы о конкретных жалобах; внешний вид; некие общие универсальные закономерности; плюс несомненное наличие у «целителя» немалых манипуляторных и артистических способностей — и для имитации диагностики достаточно знакомства с фельдшерским справочником. Рекомендации даются всем от мала до велика по единому алгоритму при любых хворях(с незначительными вариациями).

В нашем случае, когда мы разобрались с нагромождениями предписанного «пути исцеления» и, насколько было возможно, его систематизировали, выяснилось — выполнить все рекомендации невозможно в принципе (даже если не есть и не спать, хронометраж «лечения» выходит за пределы 24-x часов в сутках, но это уже «наши проблемы». Мы заплатили, накупили препаратов, мазей, трав, «волшебных» кассет, книг и «амулетов"; а за нами бесконечная череда таких же страждущих — эффективность технологии целительного конвейера определяется его прибыльностью и абсолютно не зависит от результата лечения.

И.В. многократно упоминает в своих текстах и устно, что ее «метод» не дал ни единого отрицательного результата! (Столь же безапелляционно непогрешимы и все прочие нынешние маги-благодетели). Случай во всемирной истории медицины уникальный. И тут же И.В. весьма гневливо сетует, что в родном Новосибирске «хулиганствующие» студенты пикетируют ее мероприятия, а на областном радио некая «дама» призывает к полному запрету ее деятельности — под предлогом якобы отсутствия у И.В. медицинского образования.(Характерно, что во всех аннотациях к своей «продукции» И.В. представлена как «кандидат наук», позже — «доктор наук». Каких наук? Тут уже рукой подать до»корифея всеx наук»…) Трудно представить такую протестную активность «хулиганов» и «дамы» в областном эфире, вызванную отсутствием в звании «доктор наук» слова «медицинских». Зато в Екатеринбурге в эфире СГТРК И.В. оказан весьма радушный прием — хочется надеяться, что по недоразумению… А кому из страждущих придет в голову поинтересоваться наличием лицензии у И.В. и соответствием оной ее деятельности?

Замечательно и описание самой И.В. истории появления у нее»дара целительства». Она не страдала, не болела, не умирала; просто нечто в ней изначально заложенное копилось, накопилось да и проявилось вдруг во всей своей СИЛЕ. Случай в истории человечества опять же доселе неизвестный и уникальный. Апологеты И.В. вопрошают ее оппонентов: что же плохого в ее «методе», основанном на вековом и современном лечебном и медицинском опыте и «Всеобъемлющем Знании»; что плохого, например, в физических упражнениях? Не просто плохо, а категорически недопустимо применение любых врачебных знаний (тем паче собственного изобретения) по принципу производственной технологии, когда людей лечат «штамповкой поштучно», либо «серийно» — группами, залами, стадионами. В цивилизованных странах невозможно «явление» типа Кашпировского (только медикам и родственникам известно, что происходило после временного «эффекта улучшения» -в таких случаях патологический процесс далее развивается подобно взрыву; спасти человека уже практически невозможно…/. Благоприятное и спасительное для одного может быть неприемлемо и губительно для другого, и наоборот. «Яд, мудрецом тебе предложенный, возьми, из рук же дурака не принимай бальзама».

Второй раз мы попали на прием обманным путем — заверили ассистентов И.В., что мама «поправляется». Дорогу и З-х часовое ожидание (И.В. опять»задерживалась) мама вынесла только силой надежды — иначе это необъяснимо. В числе томящихся в ожидании были папы и мамы с 4-мя грудными младенцами. Их заранее пропустили вперед, и я переживал, что это задержит нас еще почти на час. Куда там! Только И.В. по-явилась, как и в прошлый раз, сияя и «всех любя», уже через 5 минут все четверо малышей сразу были приглашены с мамами. Не проведя на приеме у «целителя» и нескольких минут, родители, уходя, выглядели, тем не менее, вполне счастливыми!

Нас «запихнули» между двумя пациентами. И.В., не «тратя времени на антураж», сама к нам подбежала, произнесла пару фраз, чтобы показать — она нас прекрасно «помнит» (пальцем в небо); «поправила» маму рукой, покрутила рамкой, кратко продиагностировала (снова — несовпадение с предыдущим посещением) — и все: идите, лечитесь дальше. «Сеанс» длился не более 3 минут. Мы были (2-е посещение — бесплатно) И.В. уже неинтересны.

Этот рассказ не мог бы быть беспристрастным; но он представляет собой некое свидетельство, а не «сведение счетов». Я не обвиняю И.В. и не предъявляю к ней «личные претензии». Медицинский прогноз у мамы был безнадежным; встретившиеся нам уже в последней стадии болезни врачи (профессиональные и бескорыстные) подтверждали это, но настаивали на том, что необходимо делать все возможное до конца. Степень моей собственной вины в уповании на помощь И.В. не умаляется тупиковостью ситуации и сложностью выбора; а отчаяние советует от лукавого. (Но говорить здесь о покаянии вряд ли уместно — хватило бы жизни…)

В детстве мама была неизлечимо больна; врачи «приговорили». Спасла ее деревенская знахарка; потребовала окрестить маму (крестили тайно — З0-е годы) и по молитве исцелила. Вознаграждение не только не взымалось, наоборот — было принято как угощение и с благодарностью. Память об этом мама хранила всю жизнь.

И сейчас есть, конечно, настоящие целители. Как всегда и везде было, есть и будет, развитие их дара — плод длительного и строгого ученичества, монашеского самоограничения, нестяжания, а зачастую и тяжелых нравственных и физических страданий.

Мошенники кашпировские, джуны и чумаки и иже с ними благоденствуют и,«пестуя» несчастных людей тысячами, расширяют «бизнес». ЕСЛИ человек, к ним обратившийся, болен не опасно, либо его проблема не очень серьезна, то в самом лучшем случае он лишится только своих денег.

Что касается пресловутых «установок», «кодов», «заряженных» аксессуаров и прочего «волшебства», — к сожалению, это не просто безобидный вздор.» Кодируются» т.е. «зомбируются» — людские души.

Коммерциализация отношений в нашем обществе создала, к сожалению, и в медицинской среде такую ситуацию, что все чаще профессиональные медики дублируют сугубо меркантильные методы «помешанных» на прибыли «целителей». Поэтому, если не гладя в вашу сторону, не разбираясь в вашей проблеме, не зная, можно ли вам помочь в принципе, вам любезнейшим образом говорят: «Деньги вперед. И на бочку!», — решительным образом уходите прочь! Возможно, вы найдете помощь в другом месте, — но здесь вам точно не помогут.

Что делать в ситуации отчаянной, когда медицина бессильна? Когда возможности лечения нет, или она не доступна?… Тысячи лет на эти суровые вопросы ответы дает Церковь… И как бы ни соблазняли, и что бы ни сулили «целители» (и тот, кто стоит за ними), помните — они чтят только «11-ю заповедь»: «Да не будешь ты разоблачен».

М.КАГАСОВ
Екатеринбург

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475